В этом смысле октябрь в Амстердаме выдался типичный: целую неделю было мокро, холодно, ветрено. Лишь один денек – прихотливо переменчивый, то солнце, то облака – порадовал свежестью и относительным теплом. И на том спасибо.
И все равно, невзирая на плохую погоду, Амстердам мне очень понравился: потрясающе романтичный город. Куда до него Парижу, давно уже утратившему романтический флер – его раздербанили на клочки табуны японско-китайских туристов. Амстердам же своего неброского очарования не утратил. Пышные ивы, как встарь, полощут в каналах свои длинные зеленые пряди, цветут повсюду цветы, и плавают в темной воде чешуйки опавших листьев. Вечерами ярко загораются разноцветные окошки в старом городе: «черным ладоням сбежавшихся окон раздали горящие желтые карты». Вокруг кипит жизнь – художественная, музыкальная, клубная – всякая.
Есть у датчан такое специальное слово – «уютиться». Это значит – сидеть вечерком дома, у камелька, в кресле-качалке, укрывшись теплым пледом. Попивать вино с женой или другом: на обеденном деревянном столе мирно мерцают свечи, пламя отражается в бокале. Шторы отдернуты, всякий прохожий может наблюдать «живые картины», обрамленные прямоугольником окна.
Не знаю, как обозначают голландцы свои мирные домашние посиделки, но похожее слово у них должно быть обязательно. Проплывая мимо бесчисленных барж-домиков субботним вечером, ты наблюдаешь идиллическую жизнь: вот папа читает девочке книжку, пока мама накрывает на стол. Вот собралась за вином тихая компания друзей; а вот растрепанная девушка жует багет, отрывая огромные куски, и смотрит в экран телевизора, задрав ноги на стол.
Секретов нет; приватность – нараспашку; жалюзи подняты. Город с наступлением темноты превращается в сказку, населенную многими персонажами. Горбатятся над каналами низкие мостики, их силуэты обведены гирляндами огней. Светятся на набережных циферблаты башенных часов, доносится звон колоколов.
Наконец прогулочный катер выплывает на «большую воду». И тут начинается разгул современной архитектурной мысли: фантастические строения покоятся на воде, поражая воображение. Вмиг забывается мирный уют старого города. Словно из старой сказки ты перенесся в фантастический футуристический фильм. И умеют же голландцы вписать новые здания в ландшафт так, что они абсолютно гармонируют с окружающей природой, силуэтами старого города, не нарушая никакой «небесной линии»!
Вот неподалеку от цилиндрических ангаров Центрального вокзала приводнился огромный белый звездолет, похожий на тот, что из сериала «Вавилон-5» – это музей фильма.
Чуть дальше вздымает из воды свой тупорылый нос подводная лодка чудовищных размеров, позеленевшая от океанской воды, цвета старой патинированной бронзы: это музей науки и новых технологий «Немо», архитектурный шедевр Ренцо Пиано.
Ренцо Пиано, выдающийся архитектор, стал известен, когда взорвал все мыслимые и немыслимые каноны и архитектурные нормы, придумав абсолютно новое решение для Центра Жоржа Помпиду в Париже. Он впервые вывел наружу, и пустил по фасаду все коммуникации здания, включая канализационные трубы, да еще и раскрасил их в «кислотные» цвета. Прославился он и своим проектом аэропорта в Осаке; менее известна другая его работа – камерная и изысканная. Пиано спроектировал по заказу Фонда Байлера в Базеле арт-музей. В нем семья Байлеров, владеющая знаменитой швейцарской фармацевтической фирмой, разместила свою частную коллекцию искусства ХХ века. Изящество и простота архитектурного замысла, помнится, восхитили с первого взгляда: порфировые колонны, пространство пронизано светом, льющимся из окон, естественные ландшафты вписаны в панорамные окна и гармонируют по цвету, колориту и даже по форме окна с полотнами, экспонирующимися внутри. Сельские пейзажи¸ поля, пышные заросли сада ненавязчиво рифмуются с картинами, в полном согласии с модной нынче эко-темой в архитектуре.
Однако при создании «Немо» Пиано вдохновлялся иной пластической идеей, почерпнутой из романа Жюля Верна «80 тысяч лье под водой». Здание музея излучает мощную энергию преодоления, устремления к неведомой цели – так стремился к родным индийским берегам мужественный капитан Немо. Герметичный зеленый монолит здания с редкими, почти невидными окнами-щелями на полкорпуса высунулся из воды – то ли подлодка, то ли кашалот. На наклонной крыше устроена смотровая площадка с редкими деревцами. Попасть в музей можно, пройдя либо по дамбе с набережной, либо по мостику, перекинутому с другого берега.
Еще дальше, если пройти старинный трехмачтовый фрегат – морской музей, виднеется стеклянный сверкающий огнями куб Musikgebouw – новый концертный зал. Куб поднимается из воды, к нему тоже ведет мостик. В дислокации зданий на воде – масса преимуществ: с трех сторон – вода, и, стало быть, отличные виды набережных, никаких преград для проникновения света. Днем свет, отражающийся от водной глади, обретает особые свойства, он полон рефлексов.
Словом, Амстердам – это город, стоящий на воде, возникающий из воды, развернутый к воде. Артерии каналов пронизывают его тело, как жилы, его продувают морские ветра. Амстердам – город, вступающий с морем в заинтересованный, не иссякающий веками диалог. Известно, что голландцы столетиями отвоевывали у моря сушу, на которой строились и жили. На мой взгляд, словечко «отвоевывают» не совсем точно отражает характер взаимоотношений голландцев с водной стихией. Потому что взаимоотношения эти – дружественные и дружелюбные, что называется freundlich. Недаром амстердамцы так любят жить на воде – баржи-домики, между прочим, стоят невероятно дорого. И они не обращают внимания на дождь. Удивительно, как у них до сих пор не выросли жабры или перепонки между пальцами. А что? Случаются же мутации в природе.
Еще больше интересного в нашем канале Яндекс.Дзен. Подпишитесь!
