И РПЦ здесь совсем не одна такая, деградировавшая от новообретенной респектабельности. Польская католическая церковь за последние 20 лет тоже умудрилась превратиться из общепризнанного защитника свободы и гуманизма в бюрократическую контору, которую правительство под давлением общества сейчас собирается лишить главного источника государственного финансирования – заменить бюджетный Церковный фонд добровольным налогом.
До недавнего времени католическая церковь в Польше была абсолютно неуязвима, потому что это не просто церковь, а важнейшая часть польской национальной идентичности. Настолько важная, что, по социологическим опросам, выходит, что католиков в Польше даже больше, чем верующих. Сами ксендзы утверждают, что католиков в Польше в 2010 году было ровно 34 003 358 человек, то есть 89% населения страны.
Но одно дело – просто считать себя католиком, и совсем другое – одобрять и поддерживать деятельность церковных институтов. Со вторым наметились серьезные проблемы: авторитет польской церкви падает с каждым годом. Если в конце 80-х гг., несмотря на государственный атеизм, хотя бы раз в неделю на службу ходило почти 55% поляков, то сейчас – около 40%. Зато рекордное количество поляков считает, что церковь слишком активно вмешивается в политику – таких 66%, хотя еще в 2004 г. их было всего 48%.
Отчасти падение авторитета церкви неизбежно из-за роста благосостояния и уровня образования поляков. Но это мелочи по сравнению с тем, как активно занимаются собственной дискредитацией сами святые отцы. В рамках реституции отнятого советской властью, польская католическая церковь за последние 20 лет получила почти в два раза больше земель, чем потеряла за предыдущие 45 лет, но продолжает утверждать, что весь свой долг государство еще не вернуло. Отдельные святые отцы ворочают активами на десятки миллионов долларов, но все это держится в тайне, и никакие отчеты пастве не предоставляются.
Польская церковь не стесняется использовать всю свою пропагандистскую мощь для поддержки конкретной политической силы – Качиньского и его партии «Право и Справедливость». За него агитируют на воскресных проповедях в день выборов и в католических СМИ, входящих в медиаимперию отца Рыдзыка. Даже высшие иерархи не скрывают своих политических симпатий. Краковский митрополит Дживиш добился для погибшего Леха Качиньского места рядом с Пилсудским в пантеоне на Вавеле. А потом епископы возмущались, когда польские власти через полгода после трагедии все-таки убрали от президентского дворца двухметровый крест, поставленный там в знак траура по погибшему Качиньскому.
Раздражения от избыточной политической и экономической активности священников накопилось столько, что на последних парламентских выборах случилось невиданное. В польский сейм впервые прошла партия, главным пунктом программы которой был антиклерикализм. «Движение Паликота» попало сразу на третье место с 10% голосов, а потом еще увеличило свою фракцию за счет перебежчиков из других партий. После этого польское правительство решило, что общество уже созрело, и пора лишить католическую церковь главного источника государственного финансирования – Церковного фонда.
Церковный фонд придумали в Польше еще при советской власти. Через него польские коммунисты финансово поощряли лояльных режиму ксендзов-патриотов. В постсоветские времена фонд стали использовать как еще один денежный канал, с помощью которого государство платит церкви за прошлые гонения. Формально средства фонда должны расходоваться на ремонт соборов, приходские школы, благотворительность и прочие богоугодные дела, но в реальности около 90% денег идет на выплаты взносов по социальному и медицинскому страхованию священников. Ежегодно правительство вносило в этот фонд из бюджета около $30 млн.
Сейчас в Польше идет очередная реформа пенсионной системы, и под это дело решено было ликвидировать несправедливые пенсионные привилегии отдельных профессий – пускай даже они и священники. Если ксендзы уверяют, что так нужны людям, то пусть сами поляки и решают – платить им за пенсии и лечение священников или не платить. Церковный фонд с гарантированными поступлениями из бюджета ликвидируют, а вместо него введут добровольный церковный налог 0,3%.
Правда, у польских министров не хватило смелости применить австро-немецкую модель, где верующие платят церковный налог в дополнение ко всем остальным. Вместо этого, они поступили, как в Испании и Италии: налогоплательщик при подаче декларации может попросить направить 0,3% от уже уплаченного им подоходного налога на нужды церкви.
Никакого особого финансового ущерба от реформы церковь понести не должна. Свои $30 млн. они получат, если церковный налог выберет хотя бы половина из тех 89% католиков, которые числятся как прихожане в списках католической церкви. А если выберут все записанные в католики, то денег вообще получится в два раз больше.
К тому же, Церковный фонд – это важный, но далеко не единственный канал государственного финансирования католической церкви. На него приходится примерно 20% от общего потока, а еще $120 млн ежегодно достаются священникам в виде дотаций на церковные вузы, зарплат капелланов, субсидий на реставрацию храмов и прочего.
Но несмотря на вроде бы реальную перспективу увеличить финансирование, руководство польской католической церкви отказалось доверять своей пастве и осудило реформу. Примас Польши, архиепископ Ковальчик назвал реформу популизмом и погоней за политической конъюнктурой. Правительство, по его словам, хочет решить проблемы бюджета за счет самых уязвимых – священников, снова устраивает гонения на верующих и вообще «опять наказывает церковь за все то хорошее, что она сделала для страны».
Зависимость от доброй воли паствы ксендзов совершенно не устраивает. Выслуживайся теперь перед прихожанами, а то возьмут и не дадут денег. Или еще хуже – дадут не родной католической церкви, а каким-нибудь лютеранам, потому что в этом году те им больше приглянулись. Мало того, теперь, чтобы налоги попали в руки церкви, придется идти в налоговую, а у многих прихожан может не хватить силы веры на такой подвиг.
Но самое страшное – теперь всех крещеных не запишешь автоматом в католики. Можно будет открыть независимую государственную статистику и узнать с точностью до человека, сколько именно в стране прихожан католической церкви. И их, скорее всего, окажется намного меньше, чем рассказывали епископы.
