Берлин дождался чуда

На крупных европейских кинофестивалях пресса смотрит по три конкурсных фильма ежедневно в течение недели (плюс день первый, когда только прибывшая и потому полная сил толпа бежит на показ фильма-открытия, да плюс последние дни, когда почти все уже позади). Все это время - а мы все еще говорим только об основном конкурсе, тех фильмах, из числа которых потом выберут обладателей Льва, Ветви, Медведя и т.д. - всегда ждешь главного. А именно – единой эмоции от фильма, который объединит подавляющее большинство критиков. Нельзя сказать, что подобное случается на каждом фестивале. Но бывает часто.

Вот, например, Каннский фестиваль 2013. Сколько всего поразительного было в конкурсе: и братья Коэны с «Внутри Льюина Дэвиса», и «Возмутитель спокойствия» Алекса ван Вармердама, и «Великая красота» Паоло Соррентино, а под занавес - совершенно волшебная лента «Выживут только любовники» Джима Джармуша.

Но после показа «Жизни Адель» Абделатифа Кешиша все казалось очевидным. Каждый мог формулировать свои аргументы – и про фантастический масштаб авторского замысла, и про уровень проникновения в жизнь героинь, да про что угодно! Но случилась та самая единая эмоция, и в результате на следующий день в рейтинге фестивального журнала Screen у «Жизни Адели» были чуть ли не рекордные оценки.

Марина Латышева

Журналист, кинообозреватель. Трудилась в газетах «Сегодня», «Совершенно Секретно - Версия», РБК daily. Как специальный корреспондент РБК daily, работала на крупнейших кинофестивалях мира – Берлинском, Каннском, Венецианском. Кроме безусловной любви к трем вышеозначенным кинофорумам, питает теплые чувства к Амстердамскому фестивалю документального кино и ценит его политическую актуальность. Сегодня сотрудничает с различными отечественными изданиями. Смотрит по полтора десятка фильмов в неделю и до сих пор не устала.

3 материала

Годом раньше в Каннах было сразу два подобных фильма. Справедливости ради, стоит признать, что когда пресса посмотрела «Любовь» Михаэля Ханеке, многие решили, что фестиваль пора заканчивать. Невозможно было представить, что кто-то из конкурсантов мог еще сильнее врезать по чувствам и нервам профессиональной публики.

Но потом показали «Корпорацию «Святые моторы» Леоса Каракса, после первого сеанса в зале случился даже не крик, а визг, и стало даже интересно, как выйдет из положения жюри под председательством итальянского режиссера Нанни Моретти, какой выбор оно сделает между фильмом великим и фильмом чудесным. Выбор был, в общем, логичным – отдав главный приз Ханеке, Каракса жюри оставило вообще без наград. Логичным, потому что оба этих фильма могли бы быть только первыми - не вторыми.

Зато в Венеции минувшим летом волшебства не произошло. Были фильмы хорошие, посредственные, спорные, интересные. Главный приз завоевала документальная «Священная римская кольцевая» Джанфранко Рози, кино крепкое, но без претензий с точки зрения вечности. Магией в венецианском конкурсе-2013 и не пахло.

В Берлине, где чаще предпочитают показывать фильмы важные в общественно-политическом смысле, чем те, что вызывают дрожь в коленках, чудеса тоже случаются. Допустим, в 2011 году победил «Развод Надера и Симин» Асгара Фархади, превосходная драма о супружеской жизни в Иране, которая понравилась фестивальной публике, а в будущем получила еще множество наград, в том числе «Оскар» и «Золотой глобус».

Но чудо было связано с другим фильмом, с «Туринской лошадью» Белы Тарра. Однажды Фридрих Ницше увидел на улице, как ямщик бьет лошадь, философ подошел к животному, обнял его и отправился восвояси, а затем круто изменил свою жизнь.

Бела Тарр снял фильм о том, что было после этой встречи с лошадью. Звучит забавно, но по факту это - удивительное, огромное (в том числе и по хронометражу) произведение о мраке повседневности и конце времени, потрясающее широтой замысла, тем, что обычно и называют магией кино. Мало кто из широкой публики знает сегодня этот фильм, получивший в Берлине «всего лишь» гран-при. Но на его месте в вечности этот «проигрыш» не скажется.

На нынешнем Берлинале чудо снова случилось и снова проиграло. Пресса терпеливо ходила с раннего утра во дворец фестиваля, ругалась на посредственный конкурс, хотя время от времени в нем все же встречались очень сильные фильмы – и немецкий «Крестный путь» о религиозной девочке в современном мире, и мощный триллер «71» о потерявшемся на улицах Белфаста британском солдате, и открывший фестиваль «Отель «Гранд Будапешт» Уэса Андерсона.

А затем критике показали «Отрочество» Ричарда Линклейтера, историю взросления мальчика, которую режиссер снимал с 2002 года. Его герой жил в кадре с раннего детства до 18-летия, взрослела его сестра, старела мать, менялись отчимы. Понятно, что одной концепции мало, но кроме нее тут и безусловные художественные достоинства, удивительный такт, с которым Линклейтер превратил жизнь в кадре в произведение искусства. То, что итогом этого фильма было именно совместное переживание, доказал рейтинг Screen – «Отрочество» торчало на верхушке этого рейтинга как одинокая фигура посреди ровного поля.

Обидно, но уже не очень важно, что берлинское жюри под руководством продюсера Джеймса Шеймуса отдало «Золотого медведя» интересному, но не выдающемуся китайскому нуару «Черный уголь, тонкий лед». Дальше многим сестрам раздали по серьгам – в частности, «Крестный путь» наградили за сценарий, «Отель «Гранд Будапешт» получил гран-при жюри, а Ричард Линклейтер – только приз за режиссуру. Кто из нынешних призеров останется в истории искусства, посмотрим. Но у «Отрочества» все же больше шансов.