В отличие от нью-йоркерцев, как мы их представляем по фильмам «Секс в БГ» или «Дьявол носит Prada», средняя Америка (то есть не NY, не Сан-Франсиско и не Вашингтон) — это все люди, для которых что большая мода, что Путин-Медведев, что снежный человек - явления одного ранга. Разве что йети ближе.
И если в каком-нибудь Великом Новгороде прямо на улице можно встретить смуглого мужчину с небрежной прической «каре», в черных узких джинсах и черной же рубашке по фигуре, то американский обыватель оденется так разве что на маскарад.
Даже если этот обыватель вдруг блеснет не в черном, допустим, не синем, а в темно-вишневом пальто, то уж будьте уверенны — все решат, что он гей.
Есть та мода, которая живет на страницах журналов, в блогах и на улицах Манхеттена, а есть — нерушимые национальные традиции, благодаря которым рубашка настоящего мужчины может быть 1) белой, 2) бежевой, 3) голубой. Рубашку надо заправлять в слаксы или джинсы, утягивать поясом. Или выпускать наружу, если у тебя выходной или ты, допустим, архитектор или персональный тренер.
Даже в Лос Анжелесе, которому в мире уделяют намного больше внимания, чем в США, одеваются отнюдь не стильно. Потому что ЛА — он же индустриальный, столица промышленности. Это всего лишь центр с градообразующим предприятием и спальными районами.
Звезды каждый день ходят в этих любимых американцами унисекс — безразмерных майках, в уггах или сланцах, в шортах, больше похожих на пижамы, в худи, а те, кому совсем нечем заняться — жены продюсеров, например — оттягиваются похлеще первых модниц Саранска. Вот у этих жен еще пару лет назад в моде был стиль БАП — то есть эдакая строгая училка в бежевом/голубом/белом, а сейчас вдруг они все натянули платья бондажи под леопарда, взгромоздились на шпильки от D&G и Лорана (не Ральф - Ив), и стали похожи на героиню «Красотки», какой мы ее знаем в первых двадцати минутах фильма.
Но это скорее нечто стихийное и кратковременное.
Америка любит минимализм и спортивный casual. Безликий такой, невнятный, но, видимо, необыкновенно удобный, потому что со всеми, кто живет там больше трех лет, происходят разительные перемены. Приезжают столичные штучки откуда-нибудь из Петербурга в самых модных туфлях, все такие в черном, с какой-нибудь продвинутой ассиметрией. А спустя пару лет глядишь — шлепают уже уггами, в футболке от Abercrombie, в джинсах GAP.
Abercrombie & Fitch — это, вообще, примечательная деталь американской моды. Фирма, как это принято, ничем не отличается от GAP или Banana Republic — те же футболки с логотипами, джинсы классических фасонов, худи, платья в цветочек, всякие там шарфы. Ну разве что у них, действительно, какой-то особенный флис — чертовски нежный. Но в рекламе Abercrombie использовали геев, чем покорили либералов всех возрастов и полов, в магазинах у них тоже обслуживают исключительно геи, ко всему прочему они задрали цены — и вот уже продвинутая университетская молодежь и не менее продвинутые родители очень любят A&F.
Мало того, для тех, кто морально устал покупать и покупать в A&F, гении маркетинга сочинили Hollister. Марка ничем не отличается от Abercrombie - ну разве что принты на футболках с легким уклоном в серфинг, располагаются магазины дверь в дверь.
Этот удивительный пример разнообразия, как его понимают средние американцы. При том, что выбор, правда, невероятный. Даже если ты участник какого-нибудь хитрого движения хиппи-готик-экологов, все равно в округе найдется два-три магазина с одеждой именно для тебя.
Американская мода, кстати, она не только в стиле. Она — в ценах. Все эти 21 Century и миллиард других стоков, где ботики от Marc Jacobs можно купить за 80 долларов, а платье от Diane von Fürstenberg — за $50. Кроме того, можно взять свитер-кольчужку от Diesel за триста баксов, потаскать его полгода и сдать в каком угодно виде. Сдают грязное, мятое и рваное — и получают назад свои деньги. Круговорот долларов в природе.
Для американцев одежда — что туалетная бумага. Без нее невозможно, она может быть только новой и чистой, а выкидывают ее без сожалений. И это важная часть американского стиля. Вот и такое повышенное внимание, и при этом небрежение.
Американцы, кстати, совсем не понимают, что носят в Европе. Фэшионисты только и мечтают оказаться где-нибудь в Лондоне среди эксцентриков от моды. Средним американцам тоже нравится — ну они как будто всюду на подиуме. Но при этом они никогда такое не наденут. Ни за что. Не принято. Страшно. Даже подумать нельзя.
Это, кстати, очень красиво сервировано в фильме Вуди Аллена «Вики. Кристина. Барселона». Там даже есть такой крупный план, где две героини идут по улице в идентичных льняных штанах на завязках. Очень по-американски. Одна девочка, допустим, купила джинсы в Abercrombie, другая — в дочке A&F, в Hollister. Ну, допустим, одни чуть более потертые, вторые — землистого такого оттенка. Но одинаковые. Только девочки об этом не задумываются.
А вот европейцы у Аллена совсем другие. Героиня Пенелопы Крус — такая квинтэссенция. Все летящее, многослойное, сложное, богемное, этническое какое-то.
Там, в кино, костюмы — очень важные герои второго плана. Это освещает большую разницу менталитетов, привычек, образа
жизни. Некое даже тоталитарное сознание, склонность к униформе.
Вот моя подруга живет в Силиконовой Долине, в маленькой спальной Санта-Кларе, - и там все выглядят одинаково. Все, опять же, в A&F — или чем-то подобном. Ну, там American Apparel.
Да, конечно, американцы уважают чужую свободу. И если ты сойдешь с ума и наденешь пальто цвета бордо, все точно решат, что ты — гей, но при этом плохого никто не подумает. Если ты не в Канзасе там.
Но при этом собственную свободу они предпочитают ограничивать. Все строго, по протоколу. Есть одежда для БАПов, для ниггеров, для геев, для уиггеров — и никаких заимствований. Ни за что.
И при всем при том, в этой их скучной и, казалось бы, донельзя ограниченной правилами простоте, есть нечто заманчивое.
Окей, белый мужчина вряд ли сядет на Cadillac, потому что на них ездят черные, и он же ни за что не будут водить внедорожник, потому что это «мамочкина» машина.
Но при этом они смело выходят из дома в пижамах — для поездки в супермаркет, и в этом есть нечто удивительное. Уверенность. Нет границы между домом «моей крепостью» и всем окружающим миром. Им в мире хорошо — как в собственной уютной спальне. Этот мир не конфликтует с ними, не оценивает. Разве что Европа, где все немного косо смотрят на этих американцев в клетчатых шортах и унылых худиз.
Поэтому европейские девушки, выпавшие из самолета на американскую землю, спустя несколько лет твердо стоят на ней в балетках, а не в шпильках от Маноло. Казалось бы — опростились, но на самом деле перестали зависеть от одежды, которая выстаривает барьер между ними и окружающим миром.
В Америке не нужны барьеры. Мир там вызывает желание узнать его получше. А познавать жизнь намного удобнее в кроссовках и спортивной одежде. И плевать на мнение окружающих — они имеют на него полное право.
