«Сынок, а что у вас было сегодня в школе на религии?» − «Ну, мы учили молитву, а потом рисовали ковчег». − «Ага, понятно».
Мой сын ходит во второй класс обычной немецкой государственной школы, и среди обязательных предметов у него есть, в том числе, религия. Не история религии и не введение в религиозную культуру, а вполне себе классический Закон Божий, с разбором заповедей, чтением Библии и религиозной моралью. И, разумеется, никаких «христиане верят, что Бог сделал то-то и то-то» − а, конечно, только «Бог сделал то-то». Факт, точка, символ веры.
Разумеется, это не вся правда до конца. Когда мой сын поступал в школу, я заполнял анкету − и на вопрос о вероисповедании мог бы написать не «католик» или «протестант», а поставить прочерк − тогда бы мой сын посещал не уроки Закона Божьего, а нейтральный урок этики. Однако я не нашел ничего плохого в том, чтобы сын ходил на религиозные занятия, − и теперь он вместе с одноклассниками-католиками (в лютеранском Берлине мы меньшинство) приобщается к основам веры в том числе в государственном учебном заведении.
Уроки Закона Божьего в государственных школах − только крошечный кусочек масштабного проникновения религии в жизнь немцев. К католической и протестантской церквям принадлежит примерно по 25% населения страны − и церкви владеют больницами и детскими садами, получают государственные субсидии на их содержание, а также − с помощью государственных налоговых органов − собирают с верующих церковный налог. Я, например, заполняя налоговую декларацию, указываю свое вероисповедание − и к сумме налога на доходы физических лиц налоговая инспекция автоматически прибавляет еще 9%, которые идут на содержание католической церкви. Формально отказаться от выплаты налога можно − но этот шаг столь же формально и по-немецки будет рассматриваться как выход из церкви, чего мне делать не хочется.
Разумеется, немецкое общество остается секулярным − в том смысле, что никто не может быть принужден к определенному вероисповеданию, или дискриминирован за его отсутствие. И, конечно, две крупнейшие немецкие церкви куда прогрессивнее и либеральнее во многих вопросах, нежели религиозные организации в других странах, − взять хотя бы тот факт, что в протестантских церквях Германии венчают геев и лесбиянок, а высшее духовенство обоих церквей активно участвует в борьбе с мировой бедностью, за мир и против угнетения людей в странах третьего мира. Тем не менее, две крупнейшие церкви страны оказывают на жизнь даже совершенно нерелигиозных немцев сильное влияние − которому секулярные немцы далеко не всегда рады.
Каждое воскресенье центральные полугосударственные немецкие каналы, чье существование поддерживается собираемыми со всех владельцев телевизоров налогами, транслируют католические и протестантские церковные службы. Первый канал немецкого телевидения каждую субботу в прайм-тайм транслирует пятиминутную католическую проповедь. Католические монахини преподают в школах светские предметы – математику или немецкий язык. При этом монахиням разрешено преподавать в светских школах в хабитах – религиозном облачении монашеских орденов. Светским же учителям-мусульманкам, например, запрещено появляться в школе в платке.
Именно церкви остаются также главным лоббистом сохранения в Германии полного запрета на работу всех магазинов с вечера субботы по утро понедельника − этот запрет распространяется на все магазины, включая продуктовые.
Контроль церквей над жизнью граждан идет и еще дальше. До сих пор во многих федеральных землях ФРГ действует полный запрет на проведение увеселительных мероприятий — в первую очередь с танцами, а также с распитием алкоголя – во время основных дней христианского поста: со Страстного четверга по Страстную субботу, а также в навечерие Рождества и некоторые другие дни. В этом году во Франкфурте несколько десятков молодых людей пытались протестовать на центральной площади против религиозного запрета − чтобы не нарушить закон и не подвергнуться штрафу, они танцевали молча и без музыки. Впрочем, если бы немцам захотелось повеселиться − и тут бы им не удалось обойтись без влияния церкви. Из 16 федеральных праздников Германии лишь четыре имеют светскую природу, а все остальные являются исключительно религиозными.
Христианский консерватизм весьма популярен в Германии даже среди лиц, не исповедующих христианство. Не случайно крупнейшая партия Германии даже сегодня носит название «Христианско-демократический союз». Слово «христианский» в название партии − не пустая формальность даже сегодня. Регулярно, выступая на политических мероприятиях, лидеры ХДС не устают повторять, что в основе их мировоззрения лежит «христианский взгляд на человека» (например, именно поэтому ХДС последовательно блокировал принятие законодательства о тестировании искусственно оплодотворенных эмбрионов на наследственные заболевания − по мнению депутатов, такое «отсортировывание» эмбрионов противоречит христианской этике. Также, именно поэтому ХДС является главной политической силой, стоящей за сохранение в Германии запрета донорства яйцеклеток, − в отличие от донорства спермы, яйцеклетки в Германии сдавать в банки генного материала запрещено).
Впрочем, сегодняшняя ситуация в Германии не идет ни в какое сравнение с тем, насколько религия определяла жизнь немцев всего тридцать-сорок лет назад. Вплоть до 1969 года супружеская измена являлась в ФРГ уголовным преступлением и каралась штрафом или тюремным заключением сроком до полугода. Данная статья вполне светского УК реально применялась на практике: в период с 1958-го по 1966 год за супружескую неверность было осуждено 1 365 человек. Лишь в 1976 году в консервативной ФРГ были разрешены разводы по желанию супругов – до этого развод был возможен только в случае доказанной измены одной из сторон брака, которая после развода серьезно поражалась в правах (например, не могла претендовать на уход за детьми). Наконец, в суперрелигиозной Баварии (здесь до сих пор на многих шоссе стоят поклонные кресты) в противовес федеральному законодательству, отменившему телесные наказания в школах в 1973 году, суд вынес особое постановление, позволившее наказывать детей розгой − в строгом соответствии с христианским фундаментализмом − до 1980 года.
Что уж говорить про попытки церковников контролировать СМИ и культуру. В 1962 году один из ведущих иллюстрированных еженедельников страны, Stern, опубликовал статью «Действительно ли в аду горит огонь?» − журналиста возмутил тот факт, что в церкви сохраняется материалистическая концепция ада со сковородками и жаровнями. «В то время как в Европе огонь в аду потихоньку угасает, мы продолжаем поджаривать бедных африканцев на адском пламени», - иронизировал журналист еженедельника Stern, утверждая, что в развивающихся странах священники не придерживаются современных богословских концепций, отдавая предпочтение образу сковородок. Издателю еженедельника, депутату от христианско-консервативной партии ХДС Герду Буцериусу коллеги по партии устроили выволочку и вынудили сложить депутатские полномочия.
Да что там 1960-е годы! До сих пор в немецком УК сохраняется статья 166, наказывающая штрафом или тюремным заключением на срок до трех лет за оскорбление религиозных чувств, если оно произведено таким образом, что способно «нарушить общественный мир». Достаточно невинно звучащая статья УК на деле до самых недавних пор методично применялась в том числе против художественных произведений, недостаточно почтительно обходившихся с религиозными темами. Например, в 1994 году в Германии была запрещена пьеса «Синдром Марии», где по сюжету монахиня беременела, сев на загрязненное спермой сиденье унитаза.
Пять же лет назад баварские церковные власти (снова консервативная Бавария!) пытались запретить трансляцию в Германии американского мультсериала Popetown, вольно обходящегося с темой Ватикана, а также расширить действие статьи 166. Иными словами − несмотря на всю свою секулярность, Германия остается страной, где религия остается неотъемлемой частью повседневности. Так что, когда светский председатель бундестага напутствует свежеутвержденного в своей должности федерального канцлера словами: «Да поможет вам Бог», это воспринимается вполне естественно. А когда вспоминаешь, что речь идет о женщине, однажды разведенной, и теперь живущей во втором браке − успокаиваешься и понимаешь, что христианский фундаментализм этой стране все-таки не грозит.
