Начнем с того, что история освобождения женщин в Германии хотя и имеет долгую историю, но протекала крайне неровно. Да, немки одни из первых – еще в 1918 году – получили избирательные права. Для сравнения – в Швейцарии женщин допустили к избирательным урнам лишь в 1971 году, а в Лихтенштейне – в 1984 году.
Но во многом на этом эмансипация немок и остановилась. Долгие десятилетия немецкое общество было убеждено – женщине совершенно не нужно работать. При нацистах выталкивание в домохозяйки даже тех немногих женщин, которые успели начать работать, стало государственной политикой – так нацистское правительство старалось подчистить статистику числа безработных (конечно, если по факту запретить женщинам работать, то количество безработных мужчин резко сократится).
После войны в ФРГ консервативное христианско-демократическое правительство, которое возглавлял канцлер Конрад Адэнаур, сделавшим политическую карьеру еще до освобождения женщин, тоже не особенно хотело видеть женскую эмансипацию. Да, формально Основной закон ФРГ, принятый в 1949 году, закреплял равноправие мужчин и женщин. Но на деле все обстояло гораздо хуже. Сегодня это не укладывается в голове – но еще в 1960-е годы замужние женщины в ФРГ фактически не имели никаких прав в экономической сфере. При заключении брака все имущество женщины переходило под управление мужа. Если замужняя женщина получала наследство от своих родственников – оно тоже переходило не ей, а мужу. Для заключения трудового контракта требовалось согласие мужа, и муж же имел право разрывать уже существующий трудовой контракт жены.
Кстати, разводы в ФРГ были запрещены до 1976 года – то есть, формально они были разрешены, но только в случае доказанной измены одного из супругов. А вот измена уже по уголовному кодексу ФРГ аж до 1969 года считалась уголовным преступлением, и каралась не только денежным штрафом, но и тюремным заключением до полугода, плюс после отсидки «виновная» сторона лишалась прав на получение собственности из брачного имущества, а также права общения с детьми. Надо ли говорить, что женщин, желавших развестись, таким образом, было немного.
Собственно, обреченность женщины в ФРГ на судьбу домохозяйки отлично видна до сих пор по количеству детских садов на западе Германии – они просто не способны дать места даже для всех желающих семей, не говоря уже о месте для всех детей на западе страны. А все потому, что долгие десятилетия в консервативных регионах Западной Германии господствовало представление о том, что «мать должна быть всегда рядом с детьми», и в детские сады детей отдают только кукушки или коммунистки из ГДР. Вплоть до 1979 года немкам не предоставлялся оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком, а равноправие мужчин и женщин на рабочем месте было впервые формально закреплено только в 1980 году.
Неудивительно, что до сих пор шансы на карьеру или достойную оплату труда у женщин серьезно ниже, чем у мужчин. Согласно данным немецкой статистической службы, в среднем за одну и ту же работу женщины и мужчины, обладающие одинаковой квалификацией, до сих пор получают совершенно разные деньги – оплата труда женщин в среднем на 23% ниже, чем у коллег-мужчин, выполняющих ту же работу в том же объеме.
В Германии не только до сих пор нет ни одной женщины, возглавляющей концерн из списка DAX-30. Хуже того – даже среди членов советов директоров первой сотни крупнейших компаний заседает не больше десятка женщин. По подсчетам профессора из Карлсруэ Хагена Линденштедта, изучающего гендерное равноправие в экономике, в советах директоров шестиста крупнейших компаний страны женщины составляют не более 3%, а в наблюдательных советах – не более 10%. А по исследованию фонда Ханса Бёклера, даже на предприятиях, в которых женщины составляют свыше 80% от числа сотрудников, вероятность того, что главой профсоюза работников будет мужчина – составляет 40%.
Фактически речь идет о том, что – несмотря на весь прогресс в деле достижения равноправия женщин – женщины до сих пор остаются в Германии ущемляемой группой населения. На практике это означает следующее: кассир в дешевом супермаркете, скорее всего, будет женщиной. Сотрудником, работающим на неполную ставку, скорее всего, будет женщина. А вот директором филиала того же супермаркета, скорее всего, будет мужчина.
Разумеется, с продолжающейся несправедливостью продолжают бороться. Уже существующее антидискриминационное законодательство запрещает отказывать претенденткам на рабочее место только на основании их пола. На уровне федерального правительства всерьез обсуждаются идеи обязать крупнейшие компании набирать определенную долю топ-менеджеров (речь идет о 20-30%) исключительно из женщин.
Впрочем, уже эта идея вызывает критику и со стороны некоторых женщин – та же министр по делам семьи Кристина Шредер резко не согласна с идеей введения «женской квоты», полагая, что таким образом на женщин в топ-руководстве компаний будут смотреть как на «попавших туда только по квоте». «Да их там сейчас вообще практически нет!» – возражают ей сторонники квотирования. Но пока споры о квотировании женского присутствия в руководстве компаний продолжают идти своим чередом, женщины продолжают заканчивать карьеру раньше, прерывать ее на рождение ребенка, а также получать меньше денег за труд – ведь даже в стране, где главой правительства является женщина, мужчины не собираются так просто расставаться со своими многовековыми привилегиями.
