Северяне: начало
Первый раз обратившись в сторону скандинавского дизайна, досужий зритель видит унылое здание-ящик «ИКЕА» с его вечными табуретами по 200 рублей. Но не будем так уж ненавидеть поп-музыку мебели — и у нее есть свои идеи, пусть даже в таком брутальном изложении.
Вообще скандинавы в известном смысле свободны от пресса Европы в деле конструирования всего окружающего — они всегда были гордыми и независимыми маленькими птичками. И вот в такой относительной свободе в умах местных жителей произошел неизвестный химический процесс и на фоне, казалось бы, всего открытого и изведанного появилась новая линия мышления о привычных вещах. Прямо-таки своя, северная школа.
Началось все с трехногого стула — вещи сомнительной практичности и на первый взгляд весьма неустойчивой. А идея заключалась в следующем: не стоит делать ничего кроме того, что работает. Три ноги держат площадку для того, чтобы кто-то сел? Держат — ну, значит, большего и не нужно. «Экономно и в то же время выразительно», как заметил бы небезызвестный мастер художественного слова Велюров.
Обыкновенный плотник
Местами кажется, что скандинавский подмастерье, обучавшийся в Европе, сделал ловкое движение рубанком и застыл, пораженный тем, насколько проявившаяся гладкая поверхность светла, приятна на ощупь и хорошо пахнет. И остановился мастер, не смея делать ничего более с прекрасной сосновой доской. Но в это время сзади подкрался сумрачный тевтонский мастер-учитель и каркающим голосом заставил нанести резьбу, сделать технологические отверстия, протравить в трех составах морилки, нанести лак и отдать как заготовку левой половинки спинки для стула. А меж тем наш скандинавский знакомый был готов сидеть на той самой непорочной доске безо всяких дополнительных ухищрений.
В конце концов он уехал в свой Гётеборг, Мальмё, Эскильстуну или бог знает куда еще. И делал до определенного момента так, как обучал его мрачный Ганс. Понимая, что люди хотят фигурных наличников и контурной глухой резьбы, поскольку за века к ним привыкли, он брался за какой-нибудь мессерштихель, киянку и прорабатывал детали.
Сложно сказать, что заставило нашего героя расширить сознание настолько, чтобы, посоветовавшись со своим внутренним ребенком, поверить в собственную непогрешимость, — психоанализ, крушение тоталитарной германской идеологии или национальная гордость. Однако он снова взялся за рубанок и на этот раз никакой химии, резца и прочих искусов не допустил. Все было сделано из одного гнутого струганого куска. Он взялся за пластик и обработал его, как стеклодув бутылку: никаких заготовок — надуем шар, промнем его, и получится отличное кресло.
Вы улавливаете в этом знакомый мотив? Япония? Помилуйте! Здесь все проще и брутальнее. Никто не будет под микроскопом выявлять высокую точность изготовления и добиваться невероятной тонкости обработки материала. Доска толстая — и это претензия? Но ведь это доска! Пусть она будет доской, той самой природной, деревянной, которая еще недавно каждой иголочкой радовала нас.
Беспечный анализ
Простота форм влечет за собой математику — хочется загнать их в рамки, посчитать, размерить и вообразить, что это новые пропорции сродни тем, которыми хвастала древнегреческая культура. Так и поступили поначалу: пусть цилиндр будет идеально точным цилиндром, а эллипс — эллипсом. Но такой подход сразу же был отметен как бездуховный и навевающий непередаваемую тоску.
Когда человек (подросток) видит идеально выкрашенную стену или забор, он пишет там нечто, делающее эту стену или забор заметно лучше с точки зрения живого мира. Вот и наш плотник, к тому моменту ставший и стеклодувом, и скульптором, и каменщиком, налепив идеальных форм, стал бить по ним зубилом, мять их кулаками. Со всей любовью, конечно, нежно и со вкусом. И сразу возникла одухотворенность и рукотворность, при этом не пропала та простая, тривиальная форма, ради которой все затевалось. С деревом работать сложнее, но и награда выше: можно не мять и не красить — природность волокон, неожиданность сучков окупают все.
Нетрадиционный подход
Несмотря на имперское прошлое, шведы, к примеру, очень многое делали с точки зрения функциональной необходимости. В частности, в организованной в 20-х годах фирме «Вольво» дизайну было отведено если не последнее, то, во всяком случае, весьма отдаленное место. Безопасность, надежность, цена и так далее — а потом уже дизайн, в понятии эстетического восприятия. И что самое главное — многих это устраивало: отсутствие архитектурных излишеств — тоже подход и свой стиль в дизайне. Уже никто не решался делать автомобили совершенно квадратными, а на «Вольво» этим занимались до середины 90-х. И форма говорила обо всех широко известных качествах концерна.
Но глобализация, массовое производство заставили даже самую консервативную часть умов подумать о смене облика. Благо было куда двигаться. Наработав за более чем 50 лет солидный запас современного стиля в дизайне, Скандинавия сделала свое заявление. У «Вольво» появились бедра, динамичный силуэт — и при этом сохранилась стопроцентная самоидентификация: все по-прежнему массивно и основательно, жены и дочери могут смело ехать куда угодно.
Новая волна
Однако в современном мире уже не хватает одиночных точечных решений, и новые веяния выражает новая стилевая линия с игрой в слогане Cool not Cold. Омоложение «Вольво» идет полным ходом, тут есть все: кинетический облик, мудреные фонари, замысловатые ребра жесткости.
Вопрос: при чем здесь скандинавский дизайн? Ответ внутри, пример нагляден — появившаяся несколько лет назад «парящая» центральная панель. По сути это отсыл к принципам нашего мастера. Нужно иметь на доске некоторое количество кнопок? Так не будем придумывать, как она должна выглядеть, — возьмем ровную доску и согнем в нужном месте, отойдем и восхитимся эффектом. А что под ней ничего нет — не беда, туда можно положить кучу мелочей. Вот вам и стиль, и практичность, и минимализм. И так во всем. Что особенно приятно, такой подход не сообщает автомобилю модный нынче «злой» вид. Напротив, у машины добродушный и уверенный взгляд, спокойный, не надменный.
Волшебство выбора
Промышленный дизайн не радует нас особым разнообразием, сложность технического задания зачастую диктует форму объектов. Однако четко можно выделить европейский, японский и американский подходы. А если разобраться, то европейский не так уж целостен — скандинавская составляющая очень своеобразна. И когда внутренний мир человека не принимает американский китч, японскую бездуховную технологичность и европейскую агрессивность, возникает — о чудо! — светлый скандинавский стиль, так ненавязчиво появившийся и любимый по всему свету.
Еще больше интересного в нашем канале Яндекс.Дзен. Подпишитесь!
