Скрепы. Слово в защиту слова

Одни сегодня без конца повторяют слово «скрепы», не переставая смеются над ним и, мягко говоря, иронизируют. Другие напротив, с государственным пафосом в голосе, к месту и не к месту повторяют это слово, девальвируя его смысл. Те, кто смеются встречаются чаще.

Читаю что-то, а там: “скрепы. ха-ха”. Разговариваю с кем-то и слышу: “скрепы. ха-ха-ха”. И не понимаю, что так веселит культурную общественность. Ищу в интернете исходник и читаю: “Милосердие, сострадание, взаимопомощь и поддержка — духовные скрепы”. Прочитав это, задумываюсь — что во всех этих словах странного или плохого? Ну, да — скрепы. Пожалуй, скрепы. Почему они, скрепы эти, вызывают смех, почему их грубо вышучивают, обстебывают? Они бесчеловечны, эти слова? Глупы, нелепы, пошлы или может чудовищно клерикальны? А может контекст важен? Может они они из особого лексикона кровавой гэбни, тоталитарных режимов, диктаторов и их сотрапов? Но ведь эти слова, эти понятия и эти душевные человеческие движения были всегда. Ничего нового, разве что вслух их нечасто произносят.

На самом деле, это феноменально — одно единственное слово настолько затронуло, так глубоко запало в душу критиканам всех мастей и оппозиционерам всех калибров, засело в самой их мякотке, прочнее прочного вошло в обиход…  Что же случилось? Может обидело оно кого-то, своей дидактичностью — "не вам нас учить морали!" Или тем, что оно действительно значимо в своей умиротворяющей тональности, в своей объединяющей сути — "ну как же нам образованным и утонченным патрициям объединяться-то… Ради чего? И с кем? Это пусть плебс объединяется. И что нам скреплять-то?" Ха-ха, бугага, ржачно…

Представим, что вместо слова “скрепы” с высокой трибуны прозвучало бы протокольное: “духовные ценности” или, как раньше — “моральные принципы”. Уже ведь не смеялись бы. Или все равно бы хохотали? Но прозвучало слово: “скрепы” и немедля с жаром, словно истомившись от скуки, в него вцепились и раздраконили, как Тузик вожделенную грелку. Только Тузик с удовольствием изничтожив санитарно-гигиенический предмет, счастливый бы успокоился. Но человек, не успокаивается, и с издевочкой повторяет: «скрепы». А я чувствую себя неловко, словно я вновь в седьмом классе на уроке литературы и учительница давая новый материал произносит: "публичная библиотека", а мальчики-второгодники на камчатке, из тех, кто неуспевает, играет на деньги, курит, пробует портвейн и имеет приводы в милицию, начинают гоготать и хихикать потому, что знают слово «публичный» только в словосочетании "публичный дом". Но сегодня хохочут другие! Не отсталые, не дисгармоничные расторможенные мальчики, не эмоционально обедненные незрелые подростки и не дети с воспитательной запущенностью и симптомами гебефрении с дурашливостью и неадекватными эмоциональными реакциями.

Хохочут и высмеивают взрослые люди, в общем-то вполне здоровые и образованные, интеллектуально сохранные, с кругозором и воспитанием. Так «скрепы», трактуемые, как квинтеэссенция пошлости, лицемерия, двойных стандартов — дескать, мы то понимаем, что это за скрепы, превращаются еще более пошлый ярлык, в речевой эмбол (медицинский термин обозначающий проявление речевой стереотипии — слово или фразу, застревающую в голове при неврологическом неблагополучии).

Василий Шомов

Журналист, главный редактор журнала "Аэрофлот Premium", автор романа Presstrip. Родился в Москве в 1960 году, по образованию врач, любит путешествия, песни The Beatles и бульдогов. Интересуется культурной антропологией. Любимое изречение: «Мы помещены в мир, который накладывает на нас обязательства» (Ларс Свендсен).

Это даже модно — как можно чаще повторять слово "скрепы"— по делу и без дела. Повторять или с кривой ухмылкой или, напротив, с угодливым благоговением. Еще бы, это, как пароль, по которому один свободомыслящий господин узнает другого, а официальное лицо — другое официальное лицо. Не произнесешь его и ты —  не в тренде. Не произнесешь его и ты — уже не оппозиционер, как впрочем и не государственник, ты уже вне актуальной идеологической канвы…

Первых, я подозреваю, слово «скрепа» раздражает, потому, что многим оно просто неизвестно, а известен только свой, ежедневный, подручный профессиональный термин "скрепка канцелярская". И что же, действительно, не посмеяться, если у человека в жизни, в миропонимании, в руках и в голове только канцелярские скрепки и нет никаких скреп и их появления не предвидится — “чо” про них думать и знать все эти потешные словечки? Ни к чему это — только лишняя нагрузка на кору головного мозга. Со вторыми — все проще. У них, неумелых глашатаев истины и морали, слово «скрепа» – всего лишь термин подтверждающий их лояльность и еще чуть-чуть индульгенция. Не рабочий инструмент, не рабочая концепция для того, чтобы скреплять, увы… А просто затверженное официальное слово, которое должно произноситься чаще.

И не виновато слово “скрепы”, что люди его не понимают, произносят,  но не понимают. Кстати, совсем несложно заглянуть в словарь. «Скрепа — это то, что соединяет. Приспособление, скрепляющее части чего либо или какого-нибудь сооружения (тех.) Железная скрепа. Медная скрепа. Укрепить скрепы. Брусья соединены скрепами.» Из множества объяснений слова "скрепа" в словарях больше других мне запомнился один пример его использования: "доски корабельного корпуса были стянуты медными скрепами". Это означает, что доски плотно и накрепко связаны, сплочены, держат удар волны и не пропускают воду. Это означает, что корпус корабля не рассыплется, не развалится в море и люди, которые на нем, доплывут до земли, сдюжат, справятся, преодолеют...

У меня идиосинкразии на слово «скрепа» нет. Меня оно не бесит, не раздражает и мою барабанную перепонку не царапает. Мало того, я им не пользуюсь. Но считаю его емким и полным смысла. И, кстати, духовные скрепы, которые: милосердие, сострадание, взаимопомощь и поддержка, прочнее железных, медных и всех прочих. И тут нечего спорить.

Я все больше склоняюсь к тому, что люди разучиваются читать и слушать. Читать и осмысливать прочитанное. Слушать и осмысливать услышанное, пусть даже затертое и обесцениваемое от бесконечных повторов госчиновниками и вельможами. И ведь здесь совсем не важно, кто написал или сказал правильное слово: мудрец, известный скандалист-блоггер, безвестный комментатор в фб или политик — субъективное, априори негативное отношение к говорящему или пишущему, полностью уничтожает саму возможность понимания, сказанных ими слов. Многие сегодня не просто перестали уважать чужое мнение. Его сразу же отвергают, не выслушивая. Любое чужое мнение. А это мешает всегда. Мешает по-настоящему понять смысл заложенный в слова. Мешает постараться понять. Постараться понять и не пропустить что-то важное. Постараться понять и обдумать. И лишь обдумав, принять или отвергнуть.

Наверное, это сегодня непросто. Многим куда привычнее и удобнее оперировать тегами, а общаться мемами. И этот примитив, эта вульгарность – поражают. Язык дан homo sapiens, чтобы высказывать свое мнение и обсуждать чужое, уши, чтобы слушать и слышать не только себя, но и другого, а голова, чтобы еще и думать над тем, что услышано.

Всем, кто скажет, что я — буквоед, что цепляюсь к словам, что написал все это на заказ и поддерживаю идеологические установки,  я отвечу — я поддерживаю только способность человека понимать слова, верю в смысл и уповаю на разум. Более ничего. А если люди плывут в бушующем море — скрепы им нужны. Тем, кто плывет. Тем, кто не оставляет надежду.