Хотя шведский изобретатель Ларс Магнус Эрикссон не жаловал патенты и начал свой бизнес в XIX в. с копирования телефонов Siemens, разработки его компании до сих пор определяют развитие телекоммуникаций. Именно в Ericsson придумали телефонную трубку такой, как мы ее знаем, по легенде прикрутив к обломку швабры проволокой динамик и микрофон. Как и другие европейские производители телефонов и техники для связи с вековой историей, Ericsson сейчас совсем перестала выпускать телефоны и сосредоточилась на оборудовании для сетей связи. О том, почему Ericsson не отдаст и этот рынок на откуп китайским и корейским компаниям, рассказал «Ведомостям» президент Ericsson Ханс Вестберг.
— Китайские компании сегодня потеснили многих производителей оборудования из США и Европы. Очевидно, их поддерживают китайские госбанки, а вы на такую поддержку рассчитывать не можете. Как вы собираетесь конкурировать с ними?
— В конкуренции нет ничего странного: если бы мы работали в одиночку, это обеспокоило бы меня куда больше. Конечно, мы имеем дело с конкуренцией из Азии, она появилась не вчера, а 5-10 лет назад, и ничего нового в ней нет. Естественно, она в значительной степени поменяла рыночный ландшафт: если посмотреть на список конкурентов Ericsson 10-летней давности и сравнить с аналогичным списком сегодня, вы найдете множество отличий. Поэтому предсказать будущее невозможно — я бы неизбежно ошибся в предсказаниях 10 лет назад. Важно следовать выбранной стратегии Ericsson, которая уже сделала нас лидерами отрасли. Многие захотят бросить нам вызов и конкурировать с нами, но мы будем реализовывать выбранную стратегию, чтобы оставаться № 1 в отрасли.
— Лет шесть назад Ericsson ожидала, что доходы от продажи услуг операторам связи будут расти быстрее, чем от продажи оборудования. Сегодня они растут медленнее — почему? Вы считаете, у сегмента услуг связи есть перспективы значительного роста?
— Если посмотреть в прошлое — может быть, вы знаете, что я руководил подразделением услуг с 2003 по 2008 г., и, конечно, на старте у нас была небольшая база, поэтому показатели бизнеса в процентах росли серьезно. Сначала у нас доходы были $2,5 млрд, а за пять лет они выросли за $10 млрд — это очень впечатляющий рост. У рынка услуг по-прежнему есть огромный потенциал, просто он сильно зависит от благополучия операторов. Сейчас он переживает рост: в III квартале текущего года рынок вырос на 30%, это очень хороший показатель. Перспективы остаются, но еще важнее, что у нас есть опыт и мы № 1 в отрасли. Я считаю, что у нас в сегменте услуг неплохие позиции, давайте посмотрим, как рынок будет развиваться дальше.
— Исходя из какой логики вы продали пакет Ericsson в вашем СП SonyEricsson, выпускающем мобильные телефоны? Почему эта компания теряет долю рынка мобильных телефонов?
— Я думаю, что вас на самом деле интересуют причины, по которым мы образовали СП с Sony 10 лет назад. Кто мог тогда представить, что через 10 лет мобильные телефоны станут частью рынка потребительской электроники? Две компании тогда бились за рыночные позиции не на жизнь, а на смерть, обе теряли серьезные деньги и нашли в конце концов решение — образовали СП. Прошло 10 лет, и с финансовой точки зрения дела у нас идут неплохо, за минувшие годы мы вместе разработали множество хитовых моделей телефонов. А теперь пришло время, когда телефон перестал быть логическим продолжением сети связи, теперь он в значительной степени перешел в сегмент потребительской электроники. Линейка продуктов SonyEricsson сегодня состоит на 80% из смартфонов, а это совсем другая история. И сейчас удачный момент для Sony, всегда работавшей с потребительской электроникой, приобрести нашу долю в SonyEricsson и выпускать подключенные к сети устройства, а для нас — сосредоточиться на нашем рынке создания и обслуживания инфраструктуры для подключения к мобильным сетям 50 млрд устройств. Я думаю, что и время выбрано удачно, и наши причины вполне ясны: телефоны теперь продаются по законам потребительской электроники. А Ericsson занимается технологиями связи, с которыми работают все телефоны, а не только SonyEricsson. Это два разных рынка, между ними серьезные отличия.
— Вы ожидаете, что мировой рынок связи будет развиваться медленнее в ближайшие годы? Как вы отреагируете на сложности, например, у европейских операторов?
— Я бы предпочел говорить о долгосрочной перспективе — мы смотрим не только на следующий год, мы заглядываем дальше. И в долгосрочной перспективе рост отрасли связи будет огромным, люди будут пользоваться связью все больше и больше. Как мы недавно обозначили в нашем прогнозе, мы верим в неизбежность роста рынка в последующие годы, в строительство инфраструктуры для мобильной связи и в рост спроса на эти услуги — на 6-10% — и на услуги для операторов. Но все это в долгосрочной перспективе; в краткосрочной рост может замедлиться, но потом неизбежно возобновится.
Мы уже учли в нашем последнем отчете сложную ситуацию в Европе, на бизнес связи влияет арабская весна на Ближнем Востоке и в Северной Африке, где сейчас заморозили инвестиции в сотовую связь. Но мы работаем более чем в 180 странах, и сейчас ситуация выглядит так: в краткосрочной перспективе мы не можем исключать, что наши клиенты будут вкладывать деньги в связь осторожнее из-за неопределенности в экономике, но точных прогнозов на краткосрочную перспективу мы не даем.
— Многие корпорации проводят обратный выкуп своих акций на биржах. Вы обсуждаете такую возможность в Ericsson?
— У нас свой подход к работе с наличными деньгами. Совет директоров регулярно изучает ситуацию с наличными средствами и выручкой и определяет размер выплаты дивидендов. Это наша современная политика, и у нас нет планов выкупать акции компании на бирже. Мы выплачиваем дивиденды акционерам.
— Ericsson приняла участие в выкупе патентов, принадлежавших компании Nortel. Зачем вы их купили?
— У нас уже есть самый большой в мире портфель патентов, связанных с телекоммуникациями (более 27 000. — «Ведомости»). Это означает, что каждый, кто хочет заниматься технологиями связи, должен платить нам за лицензии. Но есть еще перекрестные лицензии, потому что многие другие компании тоже получили важные для отрасли патенты. Портфель Nortel с нашим не пересекался по лицензиям, и это означает, что покупка их патентов была хорошей идеей. Что мы и сделали — в составе консорциума Rockstar.
— Ericsson озвучивает финансовые показатели по Индии и Китаю, но не по России — почему? Как у вас обстоят дела в России?
— Мы поделили мир на 10 регионов. Единственная страна, которая представляет собой отдельный регион, — Индия. Все остальные регионы включают в себя несколько стран — Северная Европа и Центральная Азия, к которому относится Россия, или Китай и Северо-Восточная Азия, к которому, как следует из названия, относится Китай. Так что мы отчитываемся по этим регионам, так мы работаем. А еще мы даем цифры по крупнейшим пяти странам, и в их число входят и Россия, и Китай, конечно, тоже, и США. Мы говорим о больших и важных для нас странах. В последних трех квартальных отчетах мы отдельно упоминали Россию, ведь это очень важный для нас рынок — и он очень хорошо растет.
— Ericsson подписала соглашение с фондом «Сколково». Что за ним стоит? У вас уже есть идеи, как добиться серьезного взаимодействия в интересах бизнеса на базе этого соглашения?
— Прежде всего мы работаем в России с отраслью связи уже 130 лет. Мы верим, что инновации — это очень важно, инновации — основа сетей связи, а потому все, что происходит сейчас в Сколкове, нам крайне интересно. Необходимо понимать, какие новые приложения и в каких отраслях будут востребованы, и изучать это мы будем в нашем исследовательском центре в Сколкове в сотрудничестве с другими компаниями. Мы намерены не только вести собственные разработки, но и активно взаимодействовать с компаниями — представителями других отраслей, в частности энергетической, транспортной, ЖКХ и т. д., в рамках созданной инновационной экосистемы Сколкова.
— Россия присоединяется к ВТО, и ее обяжут устранить все барьеры на пути высокотехнологичного импорта. Вы считаете, что вступление в ВТО поможет Ericsson и другим иностранным компаниям усилить позиции в России?
— Опять же мы работаем в России 130 лет. Мы здесь уже давно, и я не думаю, что для нас что-то поменяется. Мы сотрудничаем со многими значимыми организациями, компаниями, клиентами.
— Сколько успешных LTE-сетей в мире работает на базе оборудования Ericsson? Вы считаете их успешными с точки зрения доходов? Что вы думаете о конкурирующем стандарте WiMax, выживет он или умрет?
— Мы заключили уже 34 контракта на строительство коммерческих сетей LTE на оборудовании Ericsson, многие из них уже работают. Причем крупнейшие на сегодня операторы сетей LTE — американские Verizon и AT&T обратились именно за нашими решениями. Нужно четко понимать, что новые технологии все важны, но доля пользователей 3G в мире сегодня лишь 25-30%, а остальные — пока еще 2G. Так что нужно делать поправку на технологический цикл.
Помните, первая сеть 3G заработала в 2001 г., и лишь сейчас мы можем воспользоваться всеми плодами этой технологии в полном объеме. 4G только приходит в нашу жизнь, и полностью все преимущества технологии для экосистемы мы ощутим лишь в будущем. Сети LTE доступны сегодня более чем 200 млн человек на планете, из них свыше 100 млн имеют возможность пользоваться услугами LTE в сетях, построенных Ericsson. Естественно, самые горячие поклонники 4G сегодня — это CDMA-операторы, которые хотят на нее перейти, потому что развитие CDMA прекратилось. Условия отличаются на разных рынках, но скорость передачи данных в сетях 4G невероятная, и это очень важно и для отрасли, и для пользователей. Заглянув в 2015 г., мы увидим 5 млрд пользователей мобильного широкополосного доступа, и большая их часть будет абонентами сетей 3G. Но будет место и для 4G/LTE, как и для всякой новой технологии. Это обычный технологический цикл, для него нужно время.
— Хорошо, а что с WiMax?
— Я думаю, что общепринятым стандартом для мобильной связи четвертого поколения стала LTE. WiMax — хорошая технология, но дело в экосистеме — разработке телефонов, приложений, и все это компании готовят сейчас для LTE.
— На рынке телекомоборудования многие старые конкуренты становятся партнерами, например Alcatel — Lucent, Nokia — Siemens. А что у вас с поиском партнеров?
— Мы делаем ставку на естественный рост. Ежегодно мы инвестируем $3 млрд в научные исследования, для нас это самое важное, это основа нашего бизнеса. А еще нужно изучать, что происходит на рынках. Так, два года назад мы приобрели часть патентов Nortel, так что свою долю поглощений мы уже провели. Сейчас наш бизнес растет естественным образом, мы постоянно наблюдаем за последними трендами на рынке и всегда готовы как к новым вызовам, так и к новым возможностям.
Еще больше интересного в нашем канале Яндекс.Дзен. Подпишитесь!
