В июне место греческих проблем заняли проблемы испанских банков. Власти ЕС проявили к ним гораздо больше сострадания, чем к гражданам Греции, Испании, Италии или другой страны еврозоны. Защита вкладчиков и по совместительству жителей Евросоюза не слишком беспокоит евробюрократов. Зато они чрезвычайно озабочены проблемами финансового сектора. И если испанские банки получат, видимо, больше денег, чем просили, то «рядовому составу» населения придется и дальше делить с греками и португальцами горький хлеб кризиса. Все это странным образом называют развитием интеграционных процессов.
Народам Евросоюза некогда обещали много хорошего. Однако, сегодня людям сложно понять, почему все издержки кризиса перекладываются на их плечи. Не только греки задаются вопросом, отчего банки всегда могут рассчитывать на неограниченный государственный кредит и субсидии, а обычные люди – только на тяготы «жесткой экономии». Ответ, как показал семинар Института глобализации и социальных движений (ИГСО) в Твери, сокрыт в принципах самой европейской интеграции и понимании ее границ основными заказчиками – финансовыми корпорациями.
Власти Евросоюза на словах выступают за создание «Соединенных штатов Европы». Но на первый план они выдвигают финансовый контроль центра над странами и, особенно, их социальными расходами. Этот план отвечает интересам банкиров. Само «единство Европы» сводится к целостности ее как пространства для работы финансового капитала. Такое положение не обещает решения экономических проблем в ЕС. Для Греции, Португалии и многих других стран оно означает лишь ухудшение положения дел в экономике. Испанским банкам не случайно потребовалась столь значительная денежная помощь. Без развала экономики кредитный сектор страны не оказался бы в столь плачевном состоянии. Как еще и показывает опыт Греции, попытки поправить положение банкиров за счет населения приводят лишь к ухудшению общего положения.
«Жесткая экономия» для населения, финансовая поддержка для банков – такова антикризисная политика в еврозоне и Евросоюзе. Снижение налогов для бизнеса производится вместе с повышением их для населения. Уровень социальной защиты понижается, а политические права народов оказываются фикцией перед лицом международных неолиберальных институтов, таких как ЕС, ЕЦБ и МВФ. Власти ЕС стремятся удешевить рабочую силу и поддержать вывоз, но подрывают внутренний спрос, что помогает усилению кризиса на планете и в Европе. Описанный курс проводится на фоне открытости экономик, отсутствии единой и жесткой протекционистской политики. В этом выражается перевес банковского капитала над промышленным и первостепенное значение внешних финансовых связей. При этом на спасение банков все время требуется больше и больше денег. Люди же страдают все больше и все больше теряют свои прежние социальные права.
Последние выборы в Греции показали, что европейцев еще можно не на шутку напугать возможными последствиями разрыва с ЕС. Но в условиях постепенно происходящего краха экономики, развал государственных и частных финансов является вопросом времени. Однако это не означает, что у не входящих в группу «северной элиты» европейских стран нет шансов на развитие. Справиться с кризисом в одиночку они не могут, но партнерство с Германией не дает им шанса победить проблемы и в рамках ЕС. Ситуация становится лишь хуже. Это означает, что вопрос о равном партнерстве с другими – более восточными государствами, так или иначе, будет поставлен. Успех возможен при переходе от политики открытости к протекционистскому курсу единого большого рынка. И это не план ЕС.
Новый, глубокий и, притом, демократический проект интеграции в Европе и Азии – такое решение было озвучено экспертами в Твери. Роль России при реализации подобного плана может оказаться значительной, а, быть может, ключевой. И этот план не выглядит утопией, как мировой экономический кризис не кажется воображаемой бедой. Преимущества нового плана интеграции в том, что он позволит развивать вместе спрос и производство. Справиться с кризисом через разрушение европейского потребления ЕС явно не удается. Отсюда и вечная болезнь банков.