Любопытно, что картина живет при этом своей, похоже, весьма насыщенной, жизнью. Недавно знакомые режиссера обнаружили пиратскую копию фильма в небольшом русском магазинчике в Лондоне. Чуть раньше картину показали телеканалы на Украине и еще в нескольких сопредельных государствах. В подтверждение своих слов Бутурлин протягивает мне копию фильма, записанную кем-то из его приятелей на Украине.
«Каждый раз новости о моем фильме поступают ко мне случайно; по официальным каналам я ни слова не могу добиться», – рассказывает Бутурлин, создатель трогательной киноавтобиографии Людмилы Гурченко «Аплодисменты, аплодисменты», драмы «Садовник» о колхознике-альтруисте и сериала «Честь имею» о чеченской войне.
Если вдуматься, эта сюрреалистическая история – неплохой сюжет для Даниила Хармса. Телеканал, заказавший картину, делает вид, что ее не существует, игнорирует режиссера, а между тем, фильм вовсю показывают в разных городах. Даже пиратам не составило труда заполучить копию.
Почему телевидение не показывает «Историю зечки»? Посмотрев этот фильм, удивляешься тому, как вообще «Первый канал» мог вписаться в такую историю. Дело даже не в том, что монологи политзаключенных едва ли ни один в один повторяют выступления Гарри Каспарова, Эдуарда Лимонова и других радикально настроенных представителей политической оппозиции.
«История зечки» – тонкая провокация. Этот фильм исподволь ведет подкоп под установки зрителя через серию абсурдных, с ног на голову переворачивающих все и вся сюжетных поворотов. Если спросить, о чем картина, можно ответить – о несправедливости. И о том, что трафаретных правильных решений на все случаи жизни не приготовишь.
Как могло случиться, что твои близкие люди, и ведь добрейшие по натуре, не только оказываются беспомощными, когда ты попадаешь в беду, они даже ухитряются подтолкнуть тебя в пропасть, а вот распоследняя черствая свинья по необъяснимым причинам поворачивается к тебе лицом – и жизнь тебе спасает?
Понятное дело, что «свинья» в этом фильме – чиновник. И как-то очень естественно в голове возникает мысль о том, что проявление человечности в российском чиновнике есть нечто аномальное. Из ряда вон. Такие истории на отечественном телевидении не рассказывают. Про неоднозначность там говорить не любят, все больше про своих и чужих. А между строк читается: «друзьям все, врагам – закон».
«История зечки» – рассказ о 16-летней выпускнице, собравшейся поступать в консерваторию, и оказавшейся вместо этого в лагере. Юная певчая птичка внезапно попадает в настоящий лагерь, жестокий, страшный, но в то же время собравший интеллектуальную элиту, талантливых людей. Время действия – с 1946 по 1954 год.
В лагере героиня взрослеет, там она начинает петь для слушателей, становится востребованной и переживает тяжелейшую личную драму: буквально за полчаса до освобождения девушки от рук убийц погибает ее возлюбленный. Выходя на свободу, она не ставит перед собой глобальных задач. Эта женщина просто хочет быть хоть кому-нибудь нужной, а с любовью – как сложится.
Формально «История зечки» показывает нам сталинские ГУЛАГи, но по сути, этот фильм – об авторитарном режиме, о том, во что он превращает людей. И по этой причине шансы фильма быть показанным на «Первом канале», я оцениваю как очень незначительные.
Но у истории со сгинувшей картиной есть еще одна сторона. Кинорежиссер в современной России стал похож на такелажника: отношения с заказчиком картины сегодня складываются по принципу «груз сдал – груз принял», а о правах можно забыть.
Откуда аналогия с такелажником? Она возникла у одного из российских режиссеров, начинавших карьеру еще в советское время. «Только не подумайте, что я советскую практику защищаю», – сразу оговаривается он. «Просто мне сравнивать особо больше не с чем. Но даже в советские годы режиссер мог влиять на принятие решения и судьбу своей картины. В России сегодня преобладает так называемое «продюсерское кино», при том, что стоящих продюсеров – несколько человек на всю страну. Отсюда и последствия».
Что происходит практически? Закончив картину и сдав работу заказчику, режиссер теряет всякий контроль над своим произведением – так, в основном, составляются контракты. В результате, без ведома режиссера из фильма могут исчезнуть не то, что ключевые эпизоды, а целые серии.
Даже в советское время цензоры все-таки утруждали себя тем, чтобы объяснить режиссеру причины, по которым тот или иной эпизод предлагается вырезать или почему фильм кладут на полку. Сегодня во многих случаях во главе угла находятся интересы крупных рекламодателей, и если режиссер отказывается их обслуживать, то до начала съемок дело даже не доходит.
Я спросила Бутурлина, на какой фильм сегодня ни за что ни найти денег. На фильм про человека чести, считает режиссер.
«Есть границы, за которые человек не должен переходить, и эти границы определяются не только законом, но и совестью», – ответил Бутурлин. «Знаете, есть поговорка «нельзя, но если очень хочется, то можно»? Человек чести такие варианты не рассматривает. Не идет на сделки с совестью. Человек чести не может быть двуличным. А нынешнее время в этом отношении очень жесткое.
Каждому из нас постоянно устраивает «проверки на вшивость». Принципы, закон – все правильно. А поиск справедливости иной раз оказывается вне этих плоскостей. И в этом трудность принятия решения. Есть ведь еще семь заповедей. И есть права человека».
Еще больше интересного в нашем канале Яндекс.Дзен. Подпишитесь!
