Раз за разом, например, можно увидеть ссылку на статью 166 УК ФРГ, гласящую дословно следующее:
«(1)Тот, кто публично или через распространение текстов оскорбит содержание религиозных или мировоззренческих убеждений таким образом, что это может нарушить общественный мир, будет наказан денежным штрафом или лишением свободы на срок до трех лет.
(2) Так же будет наказан тот, кто публично или через распространение текстов оскорбит существующую в стране церковь или другое религиозное сообщество, или мировоззренческое объединение, их учреждения или обычаи, причем сделает это таким способом, который способен нарушить общественный мир».
Также часто вспоминают статью 167 УК ФРГ, гласящую:
«(1) Тот, кто:
1. Намеренно и в грубой форме сорвет богослужение или богослужебное действие в существующей в стране церкви или другом религиозном обществе, или
2. совершит оскорбительное действие в другом месте, которое посвящено богослужению одной из подобных религиозных организаций,
наказывается денежным штрафом или лишением свободы на срок до трех лет.
(2) Праздники существующих в стране мировоззренческих организаций приравниваются к богослужениям».
Исходя из наличия в немецком УК этих статей, сторонники тюремного наказания для Pussy Riot утверждают, что и в Германии им вполне мог бы грозить тюремный срок. Однако, это не так. Пытаясь перенимать иностранный опыт или ссылаться на него, необходимо ссылаться не только на форму закону, но и на контекст, в котором он существует, и на то, как именно он применяется.
Во-первых, сторонники версии «Pussy Riot посадили бы по статье за оскорбление религиозных взглядов» забывают или намеренно не замечают, что статьи 166 и 167 УК ФРГ защищают точно так же и любые мировоззренческие взгляды и союзы по этим взглядам. То есть, грубо говоря, получить санкцию по этой статье у оскорбляющего христианство ровно столько же, сколько шансов получить по этой статье наказание у того, кто объявляет, например, феминизм источником розни.
Во-вторых же, достаточно посмотреть на правоприменительную практику этой статьи, как становится понятно, что максимум, что грозило бы по ней Pussy Riot – это небольшой денежный штраф.
Проще всего сравнить акцию Pussy Riot с акцией, проведенной в 1997 году художниками в Кельнском соборе – одной из главных католических святынь Германии, кафедральном соборе епископата Кельн, месте хранения мощей трех святых волхвов и вообще тысячелетней святыни. На алтарь собора забралась обнаженная пара и стала фотографироваться. Священники выпроводили пару и фотографа из собора, предварительно укрыв их плащом. Суд, рассмотревший происшествие, присудил фотографу штраф в размере 1 500 евро (в пересчете с тогдашних марок) и четыре месяца условного заключения. Модель-мужчина должен был заплатить денежный штраф в 1 800 евро, модель-женщина получила – внимание! – предупреждение.
В 2009 году года в баварском Меммингене фотограф-любитель провел в местной церкви в то время, когда в ней не было людей, фотосессию с обнаженной женщиной и выложил фотографии в интернет. Через некоторое время на них наткнулся прихожанин церкви – итогом разбирательства стал штраф в 900 евро для модели и в 1 800 евро для фотографа. Замечу, что речь идет о самом консервативном регионе Германии – Баварии, где поклонные кресты на перекрестках дорог являются совершенно обычным делом, и святость церкви не вызывает никаких сомнений.
Аналогичные действия во время богослужения обычно, действительно, наказываются серьезнее – но и здесь речь практически всегда идет о денежном штрафе. Так, в 2010 году в баварском городке Реннертсхофен 27-летний полицейский занялся сексом с подругой прямо на балкончике с органом, и во время богослужения, сопровождая половой акт громкими вскриками. Нарушитель спокойствия должен был заплатить штраф в 8 400 евро.
Вообще, единственный известный мне случай, когда срыв богослужения повлек за собой реальное тюремное заключение, – это случай с профессиональным провокатором Кристианом Арнхольдом, который получил в 2005 году девять месяцев тюрьмы за срыв богослужения в соборе Эрфурта, – Арнхольд разбрасывал листовки и выкрикивал лозунги. Однако тюремный срок Арнхольду был дан лишь на том основании, что он уже много лет подряд регулярно срывал богослужения в разных церквях, срывал похоронные процессии и был многократно приговорен к штрафам и компенсации материального ущерба (например, в 2004 году он разбил предметы интерьера в берлинском соборе святой Хедвиги, нанеся урон в размере 10 000 евро).
Заметим, что почти во всех данных случаях речь идет о действиях, не имевших под собой никакой политической или общественно-дискуссионной составляющей. Все они заключались в достаточно бессмысленных хулиганствах, заслуживавших такого же штрафа, если бы дело происходило в офисе банка или приемной канцлера.
Когда же речь идет о политической подоплеке действий, суды выносят еще более либеральные решения. Так, в феврале 2012 года берлинский суд вынес оправдательное решение по делу блогера Йорга Кантеля. В своем блоге Кантель написал, что католическая церковь является «сектой детоебов». Суд решил, что слова Кантеля не могут считаться оскорблением чувств верующих, потому что в обществе в данный момент идет активная дискуссия о позиции католической церкви в отношении многочисленных случаев педофилии священников, долгие годы скрывавшихся церковным начальством и до сих пор часто официально не признаваемых.
И вот тут мы подходим к самому главному. Немецкие суды и немецкое общество в подавляющем большинстве случаев прекрасно понимают, когда и почему происходит то или иное действие. Сухая норма закона в Германии практически не применяется – а применяется ее толкование в соответствии с осознанием того, зачем существует эта норма и какие свободы она должна защищать.
Простой пример: формально на немецких демонстрациях запрещено ношение масок, скрывающих лицо. И формально за ношение маски можно получить тюремный срок. Однако и полиция, и суды прекрасно понимают, зачем введена такая норма – чтобы не дать потенциальным провокаторам использовать демонстрацию для преступных целей: например, начать какие-то насильственные акции. Поэтому на демонстрации в Берлине в поддержку Pussy Riot никто из полицейских и не думал придираться к участникам, пришедшим в масках-балаклавах. А вот участников, попытавшихся приковать себя к забору российского посольства, быстро нейтрализовали – ограда посольства неприкосновенна.
Точно так же, рассматривая дело Pussy Riot, немецкий суд учел бы все обстоятельства дела. Он учел бы то, что протест музыкантов был связан с политической ролью церкви и с политическими заявлениями патриарха и священников. И, скорее всего, вынес бы полностью оправдательный приговор.
Но, возможно, в Германии, где глава протестантской церкви мгновенно уходит в отставку, совершив минимальную ошибку и всего-то сев за руль после трех бокалов вина (полиция остановила епископа Маргот Кэссманн в Гамбурге и обнаружила в ее крови около промилле алкоголя), для такой акции просто не было бы оснований. Ведь еще раньше патриарх ушел бы отставку, не выдержав осуждающих взглядов общественности после историй с заретушированными часами, c тайными квартирами, а также с очередным монахом, попавшим в аварию, находясь за рулем дорогого автомобиля.
