Хорошая зарплата

В 1994 году, выходя из такси у дверей журнала «Птюч», я потеряла кошелек. Там было 150 долларов. То есть много денег. Мне все страшно сочувствовали (а кое-кто и завидовал).

В 1997-м я уже зарабатывала в журнале «Медведь» и «Вечерней Москве» долларов шестьсот – и этого хватало почти на все.

Наш приятель устроился в Sony – ему платили полторы тысячи условных единиц. Это казалось запредельной суммой. Невероятной.

Арина Холина
Арина Холина

Писательница, автор журналов Сноб, Лента.ру, ELLE, Euromag. Ведет собственный проект sexandstyle.ru для женщин, которые считают себя яркими и сексуальными.

Тогда же знакомая ввязалась в черный пиар и заработала тысяч семь. Абрамович со всеми его миллиардами – жалкий нищеброд по сравнению с этой девушкой. Этот гонорар, семь тысяч, выглядел беспрецедентно. Безумные, безумные деньги.

В 1998-м однокурсница после кризиса пошла работать в Audi (какое-то там представительство) и получала 200 долларов. Мало, но лучше, чем ничего. Я спустя некоторое время работала на Муз-ТВ, и мне за треть месяца платили 450. Приемлемо.

А в середине нулевых я зарабатывала тысяч семь в месяц (та самая заветная беспрецедентная сумма), и это было... ну как-то ни о чем.  Явно немало, но вроде как... Суть в том, что год назад на три тысячи я могла купить больше. Того же самого.

Я все больше зарабатывала – и все меньше получала. Взамен. Деньги сжимались на глазах – была вроде гора, осталась горстка.

В нулевые деньги обесценились. Сумки за 20 тысяч евро, туфли – за пять, справить день рождение в узком кругу – ну миллиона три. То, се, Джей Ло, кейтеринг, шампанское – и уже дефицит бюджета.

Всем почему-то кажется, что это наш, отечественный, особый процесс, но во всем мире социальный кризис разразился раньше финансового. Эти шустрые парни: инвестиционные банкиры, брокеры, председатели хеджевых фондов – те, кого никто не знал и чьи имена забывали ровно в момент публикации о банкротстве (с глаз долой!), – они еще вчера были нашими соседями, а сегодня переезжали в скромную квартиру за два миллиона евро с видом на будущее.

Социальное неравенство больно толкнуло не только РФ, но и Европу. В Германии, например, теперь самая низкая рождаемость. Протестанты, такие непоколебимые из века в век, сломались. Они день за днем горбатятся в своих кафе и магазинах, каждый день ходят на службу – чтобы с трудом заработать три тысячи евро до вычета налогов. А в это время кто-то за неделю становится миллионером, покупает «мерседес», яхту и уезжает в кругосветное путешествие. О’кей, завтра он может разориться, но что-то он успел. Посмотрел мир. Ощутил кайф от жизни. Зачем заводить детей, плодить унылый средний класс, если надо использовать любой шанс получить от жизни удовольствие?

Эти аферы: акции, кредиты, капитализации – они ударили не только по экономике, но по традициям, принципам, догмам.

Труд, основа любой религии, вдруг превратился в ничто. Кому нужен этот труд? Разве его положишь в сумку «Биркин»? Ради которой действительно стоит жить – чтобы ощутить кайф сейчас, а не когда на сэкономленные евро ребенок закончит Гарвард.

Во всем мире с середины девяностых до конца нулевых появились живые примеры того, что деньги заменяют все удовольствия. Если ты можешь купить нечто хотя бы за сто тысяч долларов – приход обеспечен. И желательно что-нибудь временное – сумку, люстру или отдых в люкс-отеле. Деньги – наркотик двухтысячных. В начале девяностых в моде были кокаин, героин (и героиновый шик), «Криминальное чтиво» и его копии, а с миллениума в моде стали деньги.

Их делали из воздуха – и в этом была магия.

Одни делали, другие... не то чтобы завидовали, но теряли смысл. По всей Европе и Америке смысл утекал сквозь пальцы. Вместе с ничтожными тысячами евро, которые давались непростым трудом.

Кризис был предсказуем, как результат любого грандиозного мошенничества. Только мы все об этом почему-то не подозревали. Одни затаились с мультимиллионами, а другие будто очнулись от гипноза. Много зарабатывать и тратить опять вышло из моды.

Деньги постепенно стали обретать цену. Инфляция тут, кстати, ни при чем. Вопрос не в том, что ты можешь купить, а что хочешь.

Я сейчас зарабатываю меньше, чем раньше, но имею больше. Причем вроде и цены не снизились, и вкусы не поменялись.

Происходят и еще более странные процессы. Многие приятели, которые в нулевые были, мягко говоря, сказочно богаты, потеряли работу/бизнес. Пришлось сильно ужаться, но самое странное, что работать им не хочется. Типа к черту привычный образ жизни. Оказалось, что зарабатывать ради того, чтобы покупать все самое дорогое оптом, – это намного меньшая радость, чем ничего не делать, валяться целыми днями на даче, готовить, читать и общаться с приятными людьми. Сместилась ось координат. Выяснилось, что деньги нужны для другого.

В нулевые о зарплате меньше пяти тысяч никто всерьез не размышлял. В работе важны были только суммы. Сейчас опять появились люди, которым что-то интересно. Работать не только ради оплаты кредита (рабство), а за идею. Не бесплатно, разумеется, но чтобы нравилось.

Идея вдруг опять появилась как цель. Иначе было бы слишком просто. В жизни правда есть такое, что нельзя купить, – при всем моем уважении к деньгам и светлой радости от безрассудного шопинга.

Мало того, еще больше смысла в том, чтобы денег не хватало. Тогда приходится выбирать, а выбор – это как оргазм: не всегда дается легко, но результат потрясающий.

Средняя хорошая зарплата сейчас (ну, по Москве) – тысяч пятьдесят рублей. Приличная – от 100 до 150 тысяч. Это уже вроде много. Для реальной жизни, а не мифологической.

А реализм – религия нового десятилетия. После иллюзий и заблуждений хочется уже смотреть правде в глаза, держать ее за руку и клясться в любви. И значит это одно – психологи в ближайшее время очень много заработают. Пока правда не станет очередным самообманом.

Еще больше интересного в нашем канале Яндекс.Дзен. Подпишитесь!

Читайте также
Share
0
Комментарии (0)
Где это?
Что попробовать на улицах Стамбула?