300-летие со дня рождения Руссо, сына женевского часовщика, швейцарский город отмечает столь торжественно, будто старается загладить свою вину. Чествования (а отмечают и часовщики — например, дом Vacheron Constantin поддержал серию тематических оперных концертов в городском Большом театре) в Женеве словно стремятся еще раз доказать: противоречия, существовавшие между протестантским городом и отчаянным скандалистом, ныне признанным одним из величайших философов всех времен и народов, давно остались в прошлом.
Жан-Жак Руссо родился 28 июня 1712 года в доме N40 на площади Бур-де-Фур (сегодня там мемориальная доска). Его мать дочь лютеранского пастора Сюзанна Руссо умерла, когда Жан-Жаку было всего девять дней от роду. Отец часовщик Исаак Руссо пригласил для ведения дома и воспитания детей — Жан-Жака и его старшего брата Франсуа — свою сестру.
Исаак Руссо занимался с сыном литературой и музыкой. Позже в "Исповеди" Руссо вспоминал, как они с отцом читали книги, оставшиеся от матери. Когда Жан-Жаку было десять лет, Исаак Руссо поссорился с неким видным женевцем и вынужден был бежать в Берн, его сестра последовала за ним. Маленький Руссо остался на попечении дяди, который быстро избавился от нелюбимого ребенка, отправив его на два года к кальвинистскому пастору, жившему в окрестностях Женевы.
Мадам де Варан стала опекуншей, а позже и любовницей Руссо. Свое влечение к зрелым женщинам философ объяснял детскими переживаниями: его первая гувернантка некая мадмуазель Ламбертье нередко порола его за проступки, а Жан-Жак старался совершать их один за другим — лишь бы добиться наказания. "Кто бы мог подумать, что это наказание, перенесенное в детстве, в 8-летнем возрасте от 30-летней старой девы, так скажется на моих вкусах, моих желаниях, моих страстях и на мне самом... до конца жизни",— позже писал Руссо. К 15 годам Руссо уже успел поработать мальчиком на побегушках у женевского нотариуса и подмастерьем гравера. Он перебрался из Женевы в Савойю, где нашел не только кров, но и семью: местный священник познакомил юношу с Франсуазой Луизой де Варан, богатой вдовой, перешедшей из кальвинизма в католичество. Мадам де Варан была особой со связями. Поговаривали, что она получала особую стипендию от савойского двора за то, что помогала протестантам проникнуться идеями католичества и перейти в лоно римско-католической церкви. Не устоял и Жан-Жак: он принял католичество в Турине в монастыре Святого Духа в 1729 году. Отказ от кальвинизма означал автоматическую утрату женевского гражданства, но, судя по всему, тогда Руссо это совсем не заботило.
Отец, которого Жан-Жак не видел многие годы, и дядя после принятия юношей католичества от него отказались. Молодому Руссо пришлось перепробовать многие профессии. Он брался за любую работу, которая могла принести ему хотя бы немного денег. Был и секретарем, и слугой, и домашним учителем (спасибо женевскому священнику, который за два года обучил Руссо языкам и литературе). Время от времени труженик возвращался в поместье Ле-Шармет к мадам де Варан, которую называл не иначе как "мамочка".
Сексуальная связь с мадам де Варан терзала Руссо. Он старался чаще уезжать из Ле-Шармет, а живя там, проводил время в грандиозной библиотеке "мамочки". Мадам де Варан, надо сказать, поощряла его тягу к знаниям, приглашая многочисленных учителей, благодаря которым он всерьез занялся изучением музыки, математики и философии.
Отношения с мадам де Варан все больше тяготили Руссо. Поэтому в 1737 году, получив в соответствии с завещанием матери собственный небольшой доход, он навсегда покинул Ле-Шармет, не забыв перед этим расплатиться с благодетельницей. Злые языки, впрочем, говорили, что это был первый и последний благородный поступок Руссо.
Из Ле-Шармет он уехал в Лион, где некоторое время работал домашним учителем музыки, а в 1742 году отправился покорять Париж. Первая попытка оказалась не слишком удачной: Руссо появился в Академии наук, где представил упрощенную систему нотной записи. Академия, между тем, сочла изобретение непрактичным и неосуществимым. Тогда Руссо перебрался в Венецию, где получил должность секретаря французского посольства в Венецианской республике. В посольстве он проработал меньше года: королевский двор финансировал свою дипломатическую миссию в Венеции нерегулярно — посол граф Огюст де Монтегю выплачивал жалованье подчиненным редко и помалу.
В 1744 году Руссо вернулся в Париж без гроша в кармане. Там он снова начал давать уроки, выбрал квартирку на рю Де-Кордьер, в которой жил и в первый приезд. Столовался Руссо в пансионе, в котором кроме прочих работала некая Мари-Терез Левассер, дочь обедневшего офицера. На скромное жалованье Мари-Терез содержала нескольких детей и старуху-мать.
Левассер стала любовницей Руссо: философ рассказывал, что она родила ему пятерых детей, которых он заставил ее отдать в приют. Жениться на Мари-Терез Руссо тогда не собирался (позже он попытался, но союз так и не был признан законным), не собирался и тратить то, что зарабатывал уроками, на воспитание детей. Он взял ее и мать к себе в служанки. И не расставался с Мари-Терез до конца жизни, возвращаясь к ней после каждого из своих многочисленных романов. Она же стала наследницей всего его состояния, включая все рукописи и права на их издание.
Свою только что приобретенную скандальность Руссо всячески поддерживал. К примеру, написал для короля Людовика XV оперу "Деревенский колдун", которая так понравилась его величеству, что тот пожаловал Руссо пожизненную пенсию. От пенсии Руссо отказался, оскорбив таким образом короля и вызвав фурор в Париже. Второе появление Руссо в Париже оказалось успешным. Он подружился с Дидро и написал по его просьбе несколько статей для Энциклопедии, которую Дидро издавал совместно с Жаном Лероном Д`Аламбером. Но настоящая слава пришла к Руссо в 1750 году, когда Дижонская академия устроила конкурс эссе на тему влияния искусства и науки на людей. Сам Руссо позже любил рассказывать об озарении, которое снизошло на него, когда он возвращался от Дидро (тот находился в Венсенском замке за публикацию знаменитого "Письма о слепых в назидание зрячим"): внезапно он понял, что искусство и наука ведут к моральной деградации человечества, прекрасного и невинного от природы. Дидро рассказывал совершенно другую историю. Руссо собирался написать нечто банальное и обыкновенное, но после одного из их совместных споров передумал. Так он написал свое первое скандальное эссе, получил первый приз Дижонской академии, а после публикации в самом известном литературном журнале Франции Mercure de France, как принято говорить, проснулся знаменитым.
Руссо принимал одни почести, отказываясь в самых резких выражениях от других. Его приверженцев и поклонников стало так же много, как и врагов. Среди его покровителей и друзей были герцог и герцогиня Люксембургские, принц де Конти, принц крови — пожалуй, самые богатые французы своего времени.
В 1754 году Руссо принял участие в очередном конкурсе Дижонской академии, представив свой очередной труд "Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми". Работа так истощила его силы, что он решил отдохнуть в Женеве, а заодно возвратить себе гражданство. Для этого Руссо пришлось отказаться от католичества и вернуться в кальвинизм — не слишком сложное решение для философа, уже тогда не видевшего особых различий между церквями. Его визит в Женеву, где у него не было ни друзей, ни покровителей, был коротким. Уже в октябре того же года Руссо вернулся в Париж.
К этому времени философ был уже фантастически знаменит: его имя упоминалось наравне с именем Вольтера, а аристократы буквально соревновались друг с другом за звание его покровителя.
Победу в этом соревновании одержала необыкновенно богатая Луиза д`Эпинэ, которая настолько прониклась идеями Руссо о простоте и близости к природе, что в своем поместье в Монморанси построила для него деревянный домик. Руссо прожил в нем не так уж и долго. Виной были его пылкая и едва скрываемая неприязнь к госпоже д`Эпинэ (на самом деле он испытывал презрение чуть ли не ко всем своим благодетелям, от его острого языка не раз страдали герцог и герцогиня Люксембургские, прощавшие гению все) и столь же пылкая и так же нескрываемая страсть к кузине своей покровительницы Софи д'Ольбаш — роман "Жюли, или Новая Элоиза" отчасти был написан для нее.
Надо сказать, что сама Софи не испытывала никаких романтических чувств к Руссо и открыто сообщила об этом и своей кузине, и ему самому. Случился грандиозный скандал. Разъяренный Руссо покинул д`Эпинэ, рассорился с Дидро и другими друзьями-энциклопедистами. Дидро, впрочем, нисколько не был опечален потерей, назвав Руссо "насквозь фальшивым, тщеславным, как Сатана, неблагодарным, жестоким лицемером".
Каким бы жестоким и лицемерным ни был, по словам его бывших друзей, Руссо, он не был хитрецом. Поэтому, когда два его покровителя — герцог Люксембургский и принц Конти — вовлекли его в свои политические игры (оба выступали против короля и его любовницы маркизы де Помпадур), он и не заметил, как настроил против себя двор, который только и ждал предлога, чтобы обрушиться на Руссо. Такой предлог не заставил себя ждать: им стал новый роман "Эмиль, или О воспитании", вызвавший кроме прочего одинаковое возмущение и протестантов, и католиков. В нем Руссо утверждал, что совершенно все религии одинаково хороши, а потому ребенок должен воспитываться и принадлежать к той церкви, в которой был рожден. Неслыханная наглость по тем временам.
Руссо был вынужден бежать в Лондон. Он поселился у своего старого друга и почитателя философа Дэвида Хьюма. Несложно догадаться, что вскоре от уважения и почтения, с которым Хьюм относился к Руссо, не осталось и следа. И раньше демонстрировавший признаки душевного расстройства, он заболел совершенно и начал обвинять своего гостеприимного хозяина в заговоре с целью убийства. С одинаковой страстью его книги начали сжигать и в протестантской Женеве, и в католическом Париже — там власти вообще сочли "Эмиля" достаточным предлогом, чтобы объявить его автора вне закона.
Размолвка между Руссо и Хьюмом стала общеевропейской новостью. Кто-то (подозревают, что сам Руссо) переправил копию его письма Хьюму с описанием всех подозрений и жалоб в Париж, где оно было немедленно напечатано. В 1767 году, через два года после переезда в Лондон, Жан-Жак и его верная Тереза вернулись во Францию.
Руссо было разрешено поселиться в Париже — правда, с условием, что он не будет заниматься литературной деятельностью. Философ принял это ограничение и тут же принялся за сочинение своего самого скандального труда — "Исповеди", в которой философские рассуждения перемежались с откровенными личными признаниями. Главами "Исповеди" зачитывались в парижских салонах, что, разумеется, нравилось далеко не всем. Госпожа д`Эпинэ, небезосновательно опасавшаяся глав, касавшихся отношений Руссо с ней, обратилась в полицию с требованием прекратить чтения. Вмешательство полиции помогло: "Исповедь" в крайне сокращенном виде впервые увидела свет лишь в 1782 году, через четыре года после смерти философа.
Последние годы жизни Руссо провел в имении маркиза Рене-Луи де Жирардена в Эрменонвиле, которое превратилось в место настоящего паломничества для многочисленных поклонников. К концу жизни он был уже совершенно сломлен душевной болезнью, моменты просветления случались все реже и реже. В посетителях он все чаще видел заговорщиков, жаждущих убить его. Философ умер 2 июля 1778 года после открывшегося кровотечения на руках у верной Терезы. В Эрменонвиле Руссо и был похоронен.
Якобинцы, пришедшие к власти во Франции, перенесли его прах в Пантеон вместе с прахом Вольтера, что сейчас выглядит по меньшей мере иронично. Руссо и Вольтер яростно ненавидели друг друга. Руссо во многих своих несчастьях винил Вольтера, имевшего влияние и власть в Женеве. А Вольтер частенько называл Руссо "настоящим чудовищем". Впрочем, после восстановления монархии в 1815 году оба гроба открыли, а останки, как говорят, выбросили в одну и ту же яму с известью.
