Прайд — это фестиваль: лабиринт стендов, выступления гостей, раздача буклетов и сувениров. А парад — шествие через весь город, которое начинается на севере, в Вазастане, проходит по мостам мимо Гамла-стана, старого города, и заканчивается на острове Сёдермальм. Маршрут проходит от района, где жили герои Астрид Линдгрен Малыш и Карлсон, в район, где была первая квартира героини Стига Ларссона Лисбет Саландер. В этом году по улицам Стокгольма прошли 50 тысяч человек, 540 тысяч за ними наблюдали. В первом гей-параде 30 лет назад принимали участие 2 тысячи человек.
Мы ждем, ждем больше часа. Зрители на холме около церкви периодически скандируют кричалки и засыпают аплодисментами мотоволонтеров. Кричалки незамысловатые. «Вы готовы?» — орет четная сторона улицы. «Готовы!» — кричит нечетная. От проезжей части зрители ограждены полосатыми лентами. Толпа напирает, выглядывая голову парада. Над площадью замирает полицейский вертолет.
И вот, наконец, начинается: грузовик с работниками сети магазинов оптики отплясывает под победительницу Евровидения Лорин, нестройный оркестр геев-коммунистов играет что-то джазовое, колонна родителей детей-гомосексуалистов, которые признали выбор своих чад и другим советуют, сводный отряд садистов и мазохистов, стройная группа стройных геев, разношерстный взвод крупных волосатых геев с их символом — плюшевым мишкой, группа трансвеститов, тетенька с большим кадыком и дяденька с большой грудью, юный афрошвед с бульдогом и девушка в костюме Че с трогательной фальшивой бородкой, мальчики с заклеенными ртами и плакатами в поддержку Pussy Riot, а также девочки-мышки, выступающие в защиту мышек, — все промелькнули перед нами. Вот едет грузовик работников эротической промышленности — салют! Идут социалисты — привет участникам парада! Идут консерваторы — слава нам, мы, консерваторы, отстаиваем права сексуальных меньшинств лучше, чем левые. Трудно поспорить: именно правые легализовали однополые браки.
А вот торжественный забег могучих регбистов — они выражают протест всем видам дискриминации. Экологи идут под плакатом Make love, not CO2. На грузовике Radio Energy под неизбежную Лорин пляшет мужчина в маске обезьяны. Увидев знакомого среди зрителей, он срывает маску и начинает что-то орать в толпу. Приятель его не слышит. Показываются представители национальных меньшинств: смуглый человек с курдским флагом одет римским легионером и разъежает на роликах, бородатый толстяк в одеянии аятоллы несет ручную виселицу — петля затянута на шее седеющей женщины перед ним. Девушки из очередного секс-шопа, везущие на тележке огромный надувной член, напоминают стражников с пушкой из мультфильма «Бременские музыканты». Дальше идут солдаты, не маршем, а как-то расслабленно, с гордыми лицами — сухопутные силы, моряки, летчики, женщин и мужчин примерно поровну. А вот и полиция — у местных органов правопорядка есть особый профсоюз для полицейских-гомосексуалистов, который долго добивался разрешения участвовать в марше в своей форме. Разрешили, маршируют, гордятся. Завершает парад группа полуголых граждан в коже, очень похожих на завсегдатаев бара «Голубая устрица» из фильма «Полицейская академия». Все, в конце едут машины, которые собирают пустые пластиковые бутылки и прочий мусор.
Помимо парада проходят вечеринки и концерты в разных точках города и, конечно же, собственно прайд. Политические партии, крупные компании, общественные организации, церковь — все присутствуют, все имеют собственные стенды, все раздают рекламную мишуру, от листовок до бесплатных берушей. Одни партийцы подкалывают других и обвиняют в том, что те мало уделяют внимания проблемам меньшинств и дискриминации.
Вице-мэр города Кристер Веннерхольм объясняет, что прайд очень важен: «За демократию нужно бороться, и нужно это делать каждый день». Последние семь лет Кристер Веннерхольм живет с женщиной, до этого одиннадцать лет встречался с мужчиной. «В Стокгольме легко быть гомосексуалистом, но за его пределами, даже в других шведских городах, это не так-то просто», — говорит епископ Стокгольма Ева Брюнне. Она лесбиянка, ее сыну семь лет, сама она вместе с другими священниками участвует в параде и в прайде, хотя ребенка на шествие не берет.
Со стороны прайд и парад не выглядят политическими мероприятиями, как бы ни кричали об этом плакаты разных партий. Гораздо больше они похожи на симпатичное коммерческое мероприятие, которое привлекает туристов, а вместе с ними деньги в городскую казну. В нем участвуют не только потому, что нужно подтверждать свою толерантность. Это еще и просто весело.
