Существует распространенное мнение, будто проблемные страны ничего не сделали для улучшения экономической ситуации. Это не так. Испания и Португалия обуздали рост бюджетного дефицита. Италия сейчас с точки зрения дефицита бюджета даже более солидная экономика, чем Франция, США или Канада. И, несмотря на это, Италию продолжают считать всеевропейским пугалом! Еврозона вообще чувствует себя лучше, чем США. Мы, к сожалению, любим говорить о себе как о самых отстающих, но это не так. Мы гораздо лучше, чем США, Япония, Великобритания», — сказал, выступая в начале прошлой недели на крупнейшей немецкой финансовой конференции EuroFinanceWeek во Франкфурте, Петер Бофингер, член экспертного экономического совета при правительстве ФРГ. Он был преисполнен оптимизма — настолько, насколько вообще немецкий экономист может оставаться оптимистом к концу второго года кризиса еврозоны. Еще больше радости излучали присутствующие на форуме политики — казалось, они пытались убедить самих себя в том, что выход из кризиса не за горами.
«Мы не ощущаем еврокризиса», — в лоб заявил собравшимся банкирам Йорг-Уве Хан, министр юстиции и европейской интеграции Гессена. Министр Хан выступал на открытии форума на правах хозяина (Франкфурт — крупнейший город Гессена) и, видимо, поэтому посчитал необходимым проявить максимальный оптимизм. «Федеральный канцлер сказала: евро — более стабильная валюта, чем когда-то была немецкая марка. Конечно, мы можем спорить, правильно ли мы реагировали на вызовы кризиса. Возможно, мы смогли только достичь паузы для передышки. Но возможно, это именно то, что мы должны были сделать? Я ненавижу популизм. В нашей партии некоторые говорят: ах, мы должны были действовать раньше так-то и так-то. Но ведь этого нельзя прочитать ни в одном учебнике! Это же мы только сейчас знаем, задним умом!» — продолжал увещевать собравшихся г-н Хан.
Заразная болезнь
Бравурные речи профессора Бофингера и министра Хана звучали на форуме диссонансом. Первый же день EuroFinanceWeek был омрачен известием, шокировавшим немецкий банковский сектор: о своем окончательном уходе из Deutsche Bank, крупнейшего банка страны, заявил многолетний глава его совета директоров Йозеф Акерманн. Уход легендарного немецкого финансиста — несмотря на то, что ему все-таки удалось довести прибыльность Deutsche Bank до заявленных 10 млрд евро, — стал мощным ударом для банковского сообщества Германии. В лице Акерманна немецкие банкиры потеряли самого влиятельного и самоотверженного защитника независимости банков от политического влияния властей. Именно он последовательно отстаивал принципы свободы банков и их неподконтрольности политическим требованиям чиновников, защищал идею инвестиционного банкинга как источника доходов банков и демонстративно гордился тем, что для поддержки своего банка никогда не брал государственных средств. Уход Акерманна, больше похожий на бегство (банкир опоздал на форум, его речь была сжата донельзя), уже сам по себе мог бы поумерить оптимистичные настроения.
Однако как ни печален уход Акерманна, ситуация в еврозоне еще печальнее. Греческая экономика, уже полтора года играющая роль зеркала европейского кризиса, остается в тупике, каждый день балансируя на грани окончательного коллапса. В середине прошлой недели ставка по однолетним греческим бумагам превысила 272%. Это на 120 процентных пунктов выше, чем в конце октября, когда рынок начал было успокаиваться, поверив в купирование греческого кризиса после того, как международная банковская организация IIB простила Греции 100 млрд евро долга. Новое правительство Греции широкого состава кажется неспособным реализовать программу экономии и оздоровления бюджета, так что с каждым днем растет опасность банкротства страны, а с ней и риск «заражения» соседних стран. Против них уже начинают играть рыночные спекулянты, доходность по облигациям Италии, Испании, Португалии увеличивается, им становится все труднее рефинансировать свои долги.
«Заражение» еврозоны, которого больше всего боялись европейские политики и экономисты, действительно происходит. Ставка по пятилетним итальянским гособлигациям пробила в середине прошлой недели отметку 7,5%, ставка по десятилетним бумагам чуть-чуть не дотянула до 7,5% — это вдвое больше, чем в начале года, причем основной скачок произошел за последние два месяца. Серьезная проблема состоит в том, что львиную долю госдолга — 326 млрд из 1,9 трлн евро — Италии предстоит выплатить с января по октябрь следующего года. Плюс к этому до конца текущего года итальянское правительство должно вернуть кредиторам еще 60 млрд евро. Для сравнения: на 2013 год придется лишь чуть больше 150 млрд, в 2014-м и 2015 годах выплаты составят около 130 млрд евро в год. Так что Италия испытывает серьезную нужду в рефинансировании долга под низкие проценты именно сейчас — и этим пользуются рыночные спекулянты, играющие против страны.
Более того, кризис грозит расползтись по еврозоне и дальше. Все больше инвесторов начинают сомневаться в надежности французской экономики. Именно французские банки главные держатели гособлигаций Италии. На балансах французских финансовых институтов находится около 340 млрд итальянских бумаг, это половина всех итальянских бондов в активах европейских банков. Неудивительно, что снижение их стоимости вызывает серьезные опасения у французских властей, перед которыми встает угроза дестабилизации финансовой системы. Уровень нервозности вокруг Франции достиг таких пределов, что десять дней назад рейтинговое агентство Standard & Poor’s по непонятной причине снизило суверенный кредитный рейтинг страны на одну позицию, лишив вторую экономику еврозоны высшего рейтинга ААА. Снижение рейтинга Франции чуть было не вызвало панику на рынках — и Standard & Poor’s пришлось срочно выступать с заявлением о непреднамеренной технической ошибке. Однако очевидно, что такой накал страстей возможен только в случае, если для снижения рейтинга действительно имеются мотивы и рынок рассматривает это как один из возможных вариантов развития ситуации.
Оптимизм поневоле
Странный оптимизм экономического советника Меркель Петера Бофингера и министра Йорга-Уве Хана имеет простое объяснение. Спустя почти два года с момента начала кризиса еврозоны и три года с начала мирового экономического кризиса экономисты научились смотреть на ситуацию гораздо отстраненнее и радоваться даже простой стагнации — просто потому, что стагнация не спад. А политикам не остается ничего другого, как, даже констатируя продолжение кризиса, делать акцент на то, что им уже удалось проанализировать его причины и определить направления выхода.
«Долгие годы наращивая объемы госдолга, мы создавали иллюзию благосостояния, — рисовал черную картину реальности Йорг Асмуссен, главный экономист в правлении Европейского центробанка и бывший статс-секретарь министерства финансов ФРГ, но тут же продолжил: — И сегодня я счастлив, что саммит в Торонто принял в качестве целей сокращение объема новых долгов к 2013 году вдвое, а к 2016 году решил полностью отказаться от новых долгов, то есть принять сбалансированные бюджеты. Я рад, что Германия экспортирует сегодня свою модель отказа от долгов».
«Я не вижу ни малейших признаков возможности кредитного кризиса. Банки дифференцированы сегодня существенно больше, чем раньше», — комментирует отвечающий за банковский сектор содиректор немецкой федеральной службы по надзору за финансовыми рынками BaFin Раймунд Рёселер.
«Мы сейчас чувствуем себя лучше, чем в 2008-м или в 2009 году. Потому что мы больше знаем», — хвастает Питер Сэндс, глава банка Standard Chartered, получивший на EuroFinanceWeek звание «Лучший банкир года».
«На протяжении трех лет работы на посту министра я преследовал одну цель — сокращение госдолга Франции. И я могу сказать: следующие несколько лет госдолг будет сокращаться и нас будет ожидать скромный рост от одного до полутора процентов», — делится своими предположениями Тьерри Бретон, глава IT-концерна Atos Origin, с 2005-го по 2007 год — министр финансов Франции.
Еврозона перед поворотом
Впрочем, банкиры все же признают, что серьезные проблемы в еврозоне сохраняются. Все чаще экономисты говорят о необходимости глубоких структурных реформ валютного союза. «Проблема долгов государств еврозоны еще не решена. Государства не внезапно и не случайно оказались в нынешней ситуации. Они надеялись, что по их долгам в конце концов будут отвечать их соседи по еврозоне или ЕЦБ. Нам нужно так реформировать валютный союз, чтобы избыточное наращивание долга действительно влекло за собой штрафные санкции. Валютный союз находится на пороге поворотного решения», — заявил Андреас Шмитц, президент федерального союза немецких банков.
«Поворотное решение», о котором говорит г-н Шмитц, — это вопрос о введении в Европе жесткого механизма ответственности государств за свою финансовую политику. Уже не первый месяц немецкие экономисты и чиновники требуют двух основных изменений в работе еврозоны. Во-первых, немцы настаивают на создании системы автоматических санкций за нарушение легших в основу валютного союза норм Маастрихтского договора: никто не имеет права увеличивать госдолг более чем до 60% ВВП, а дефицит бюджета — более чем на 3% ВВП. Во-вторых, они требуют создания механизма «продажи» части суверенитета кризисных стран в обмен на финансовую помощь. Опыт Греции, раз за разом отказывающейся проводить сокращение бюджета, но настаивающей на выделении ей стабилизационных траншей, заставляет немцев требовать для подобных случаев специальных гарантий. Если страна хочет получать деньги, она должна отдать свою бюджетную политику в руки новых кредиторов.
Немцам карты в руки
Идея ужесточения правил европейского общежития настолько захватила умы немцев, что федеральный канцлер Ангела Меркель, выступая в начале прошлой недели на федеральном партийном съезде правящего Христианско-демократического союза (ХДС) в Лейпциге, даже посвятила этому часть своей программной речи. «Европейская политика становится внутренней политикой, — сказала федеральный канцлер. — Мы должны помогать, но одновременно ожидать, что каждый выполнит свое домашнее задание. Действующие нормы пакта экономической стабильности нарушались около 60 раз. И ничего не случилось! Дорогие друзья, да сколько же это может продолжаться? Я говорю: мы хотим, чтобы были введены автоматические санкции».
Другие немецкие чиновники и экономисты выступили еще более резко и прямо высказали идею об отчуждении у кризисных стран прав суверенитета. «Поддержка стран еврозоны может помочь купить время, но не может решить проблему. Еврозоне требуется реформирование. Наращиванию госдолга для решения политических целей должен быть положен конец. Должен быть сформулирован политический выход: помощь не оказывается без обмена ее на отказ от части политического суверенитета», — заявил президент Бундесбанка Йенс Вайдманн.
С ним согласен и Мартин Виттиг, глава консалтинговой компании Roland Berger Strategy Consultants: «Если эти страны хотят остаться в еврозоне, они должны быть готовы к потере суверенитета».
Такое повышение градуса немецкой риторики немедленно вызвало негативную реакцию в соседних странах — даже среди традиционно пронемецки настроенных представителей европейского валютного союза. Премьер-министр Люксембурга и глава Еврогруппы Жан-Клод Юнкер в интервью боннской газете General-Anzeiger заявил, что немцы пытаются всячески затушевать собственные экономические проблемы и перевести внимание на других. «Немецкая дискуссия только мешает Европе», — заявил премьер Люксембурга. «Объем немецкого госдолга внушает мне опасения. Госдолг Германии составляет 80 процентов ВВП, в то время как госдолг Испании — около 60 процентов», — добавил он, указав, таким образом, на то, что сами немцы нарушают Маастрихтский договор, запрещающий странам еврозоны достигать госдолга, превышающего 60% ВВП. «Разумеется, куда приятнее говорить, что южане-де ленивы, а немцы вкалывают. Но это не так», — жестко отрезал г-н Юнкер.
Немецкая вина?
Критика позиции ФРГ все более активно раздается и внутри страны. «Решающей проблемой кризиса стало то, что мы находимся в валютном союзе, но имеем дефицит балансов между странами. Периферийные страны долгое время имели превышение импорта над экспортом, а Германия — экспорта над импортом. Кредитная политика стран способствовала раздуванию госдолгов. При этом с 2000 года стоимость труда в Германии выросла всего на 5 процентов, а в южных странах — на 30 процентов. Этот заколдованный круг поддерживал дальнейшую разбалансировку платежных балансов», — сказал Людер Геркен, глава Центра европейской политики во Фрейбурге.
Еще более резко высказывается Хайнер Флассбек, директор департамента глобализации и стратегий развития Комиссии ООН по торговле и развитию (UNCTAD): «Дело не в Греции. Не надо сводить проблему к одной Греции — это излюбленный трюк тех, кто хочет отвлечь внимание от главного. О возможном кризисе эксперты предупреждали еще в 1990-х. Проблема равновесия платежных балансов была известна, она была известна даже Бундесбанку. Докладные записки о ней постоянно откладывались в сторону. Глава ЕЦБ Жан-Клод Трише тоже игнорировал эту проблему. Они все говорили: ах, это временные трудности, вызванные объединением Германии. Однако если Германия длительное время сдерживает рост зарплат внутри страны, то в торговых балансах возникает разрыв. Страны Южной Европы именно так нарастили свой долг. Если мы на протяжении десяти лет улучшали свою конкурентоспособность за счет соседей, то сейчас нам придется десять лет подряд ухудшать ее — или столкнуться с риском дефляции. Немцы славны своей экономией — но они экономят в ущерб Европе!»
Упреки, высказываемые экономистами в адрес немцев, не новы. Не только чиновники ООН и сотрудники исследовательских центров, но даже сами банкиры признают: неразумная политика накачивания периферийных стран дешевыми деньгами спустя несколько лет сыграла злую шутку со всем валютным союзом. Впрочем, по мнению банкиров, вина за это лежит на политиках, подталкивавших банки к опасным операциям. «Мы, немцы, страна-экспортер. Наш экспорт вынужден финансироваться за счет кредитов. Перед выборами всегда дело обстоит так: всем ясно, что деньги не будут возвращены, но если кредиты не выдать, то банки станут козлами отпущения. Сегодня мы должны переосмыслить политику кредитования, банки должны понять свою роль в этом кредитном цикле», — сказал Ян Беттинк, председатель совета директоров берлинского ипотечного банка Berlin Hyp.
Спасение через контроль
Впрочем, излишний объем госдолга ряда периферийных стран Европы не должен заслонять собой тот факт, что суммарный долг развитых экономик (помимо госдолга включающий в себя еще и долги корпораций, а также частных домохозяйств) давно растет быстрее, чем аналогичный долг развивающихся стран. К этой проблеме, по мнению главы Центрального банка Люксембурга Ива Мерша, европейские страны должны отнестись со всей серьезностью. «В то время как средний суммарный долг развитых экономик с 1980-го по 2010 год вырос примерно с 170 процентов ВВП до 320 процентов, аналогичный показатель для развивающихся стран стабильно составлял около 100 процентов ВВП. В развитых странах с 1990-х по 2010-е годы размер корпоративного долга к ВВП вырос в три раза, суверенного долга — в четыре, а задолженность частных домохозяйств — в шесть раз», — сказал г-н Мерш.
«Монетарная политика ЕЦБ должна концентрироваться на поддержке стабильности цен. ЕЦБ надо заниматься именно этим, а не чем-то другим. Монетарная политика не может замещать политику правительств, призванных осуществлять демократическое управление странами, в том числе формировать бюджеты. То, что допущение инфляции приведет к устойчивому динамичному росту, — это миф. Кризис еврозоны был вызван ее недостаточной гомогенностью. Поэтому нам нужно улучшение механизмов контроля и управления внутри еврозоны», — добавил глава ЦБ Люксембурга, подвергнув критике использование ЕЦБ в выкупе облигаций кризисных стран еврозоны.
С банкиром из Люксембурга согласен и советник Меркель Петер Бофингер: «У нас в Европе несколько организаций, занимающихся контролем за финансами, и в каждой стране есть свои надзорные органы. Но нам нужен единый центральный надзорный орган. Только вместе мы можем добиться эффективности».
Скорее всего, с централизацией и ужесточением контроля за банковской сферой в конце концов согласятся и банкиры. Они понимают, что в противном случае голоса тех, кто требует еще большего государственного контроля над банками, будут раздаваться еще громче, и неизвестно, чем это может закончиться для банковской сферы. Самый тяжелый сценарий описал двумя предложениями Уве Фрёлих, председатель Федерального союза немецких фольксбанков: «В самом худшем варианте в течение ближайших пяти лет будут национализированы 28 крупнейших европейских банков из числа тех, что были подвергнуты стресс-тестам. Тогда партия “Левые” будет счастлива».
Что же касается судьбы греков, то, наверное, самым многообещающим выглядит заявление Йоахима Фабера, члена совета директоров страховой компании Allianz: «Европе нужен “план Маршалла”. Кто-то из политиков должен пожертвовать своим именем ради него». Хорошо, что на этот раз реализация «плана Маршалла», по-видимому, обойдется без предшествующей войны.
Еще больше интересного в нашем канале Яндекс.Дзен. Подпишитесь!
