Александр Стубб побывал в Москве в конце октября. На переговорах с вице-премьером правительства России Сергеем Ивановым он обсудил итоги саммита Евросоюза, перспективы членства России в ВТО и вопросы двустороннего сотрудничества, а на российско-финском бизнес-форуме стороны подписали меморандум о сотрудничестве. В разговоре с корреспондентом «Ведомостей» Стубб проявил себя оптимистом и сторонником не только интеграции внутри Европейского союза, но и сближения ЕС с Россией.
— В Москве вы принимали участие в работе российско-финского бизнес-форума. Насколько сильны торговые связи двух стран и каковы показатели товарооборота?
— Россия очень важна для Финляндии, и я надеюсь, что Финляндия также важна для вас. Россия в зависимости от года занимает первое, второе или третье место в торговом балансе страны наряду со Швецией и Германией. В прошлом году товарооборот составил 14 млрд евро: вы экспортировали товаров и услуг на 9 млрд евро, а мы экспортировали приблизительно на 5 млрд евро. Так что, конечно, Россия — очень важный наш партнер. Но дело ведь не только в бизнесе, очень важен человеческий контакт. Наибольшее число туристов приезжает к нам из России. В этом году мы выдадим 1,2 млн виз российским гражданам, и 80% из них дают право многократного въезда. Для более чем 50 000 финнов русский язык является родным. Так что Россия — чрезвычайно важный наш партнер, и это воплощается не только в материальных вещах, хотя я, конечно, как министр торговли, имею дело преимущественно с материальным.
— Существуют ли какие-то препятствия для сотрудничества?
— Я всегда стараюсь быть оптимистом и смотреть на вещи с позитивной стороны. Конечно, иногда появляются некоторые спорные вопросы то там, то здесь, в основном бюрократического свойства. Например, с получением разрешений на работу в России. Но по всем существенным вопросам я всегда находил понимание у российского руководства, и не было такого вопроса, решение которого мы бы совместно не нашли, в основном благодаря тому, что у нас очень хорошие политические отношения. В прошлом году у нас было 12 встреч на уровне министров, два президентских визита. У нас очень тесные контакты. Мы даже создали специальную программу улучшения наших двусторонних отношений, в которую внесли более сотни предложений.
— Расскажите о них подробнее.
— Министерскую группу, которая постоянно думает о том, как еще можно улучшить наши отношения, возглавляет финский премьер-министр Юрки Катайнен. Мы делаем три вещи: продвигаем введение безвизового режима, модернизацию, договоры о торговом партнерстве и сотрудничестве. Также обсуждаем защиту Балтийского моря, сотрудничество в образовании и науке, энергоэффективность, развитие инфраструктуры на границе, сотрудничество против преступности, юридическое сотрудничество, сотрудничество в сфере культуры, поддержку финского бизнеса в России.
— Жалуются ли вам финские бизнесмены на российскую коррупцию? Насколько часто?
— Иногда. Я думаю, что для любой страны, которая хочет увеличить объем прямых иностранных инвестиций, очень важно, чтобы инвестиционный климат был хорошим. И иногда я слышу от финских компаний и компаний из других стран, что кто-то хотел здесь, в России, с них получить деньги. Конечно, это плохо для инвестиционного климата. И президент Дмитрий Медведев был прав, когда говорил, что верховенство закона необходимо для привлечения инвестиций, но надо всегда помнить, что ни одна страна не является идеальной.
— Вы обсуждаете эти жалобы потом на переговорах?
— На переговорах с Ивановым нет, в этот раз мы сосредоточились на позитивной повестке. Но в целом со стороны правительства мы пытаемся делать две вещи: открывать двери российскому бизнесу в Финляндию и в обратном направлении и решать сложные вопросы. Я это делаю путем сбора информации от компаний о том, что идет не хорошо. Например, около 600 финских компаний работает в России и в них заняты 50 000 человек. Многие знают наши бренды Nokia, Valio, Stockmann и другие, как Angry Birds, и надо делать все возможное, что может помочь бизнесу и разрушить барьеры.
— Как много российских компаний работает в Финляндии?
— У нас нет точных данных, но я слышал цифры от 1000 до 2000, хотя проверить это очень трудно.
— Вы не боитесь российской экспансии?
— Совсем наоборот, я бы хотел, чтобы компаний было больше. Я бы хотел видеть больше российских стартапов в Финляндии. Я верю в свободный рынок, хочу видеть экономику России сильной, так что совершенно не боюсь большего представительства российских компаний. Например, я бы хотел видеть у нас больше потребительских товаров из России.
— Тем не менее в этом году в отношениях двух стран появился спорный вопрос, после того как президент России своим указом определил приграничные территории, земли на которых не могут покупать иностранцы. Разрешился ли этот вопрос?
— Я напомню, что в 2000 г. мы со своей стороны открыли доступ к земле абсолютно всем и сделали это раньше, чем другие страны. Многие русские купили у нас землю — около 2000 человек. Конечно, многие страны имеют правила, запрещающие владеть землей в районе 1,5 км от границы, поэтому, когда по новому указу президента России эта зона была расширена до 50 км, а в некоторых случаях и до 100 км, мы подумали, что это как-то чрезмерно. Хорошим дипломатическим тоном мы запросили разъяснения, получили их и запросили дополнительные. Потому что нам до сих пор не все понятно, и я не уверен на 100%, что те, кто создавал новые правила, сами понимают, что этот закон на самом деле означает. Так что мы в процессе взаимного прояснения и выяснения, что этот закон будет значить для тех финнов, которые купили землю в России и могут пострадать от его введения.
— Весной этого года Россия и Финляндия подписали документ под названием «Партнерство для модернизации». Какие проекты уже осуществляются?
— Да, документ подписан, но мне кажется, что он не предусматривает никаких особенных программ, чтобы они проводились именно по этому партнерству. Модернизация — это состояние души. На уровне сотрудничества с Европейским союзом и Финляндией она связана с нашими программами в Сколкове, пущенный в прошлом году скоростной поезд «Аллегро» тоже часть этой программы. Это партнерство не означает, что мы в какой-то день сели и решили модернизировать в России что-то определенное, мы просто пытаемся создать климат, атмосферу модернизации. Россия все же ассоциируется в основном с экспортом сырья, газа и нефти преимущественно, но для современной экономики важны другие направления.
— Облегчению партнерства способствовала бы отмена виз между Россией и ЕС.
— Конечно, но должны быть выполнены некоторые условия: введены биометрические паспорта, урегулированы вопросы получения рабочих разрешений и регистрации, нам нужна «дорожная карта» отмены виз, она в принципе создана, но чем быстрее она начнет действовать, тем лучше. Я для себя поставил крайний срок [для отмены виз]- чемпионат мира по футболу 2018 г.
— В сентябре стало известно, что баллотироваться в президенты в следующем году будет Владимир Путин. В случае его победы отношения между странами как-нибудь изменятся?
— Если Путин вернется в Кремль, на двусторонних отношениях это никак не отразится, потому что Финляндия исторически имела сильные и прагматичные отношения с Россией. У нас всегда были хорошие отношения с российскими лидерами, будь то Медведев, Путин, Ельцин или Горбачев. Наш анализ показывает, что фундаментальная политическая и экономическая структура России за одну ночь не изменится.
— Однако Владимир Путин в своей статье, опубликованной в «Известиях» в начале октября, высказался за создание Евразийского союза, и в этом видится противопоставление Европейскому союзу. Вы изучали его предложения? Что о них думаете?
— Я пока не очень внимательно изучил его проект, но я думаю, что региональная кооперация — это нормальное явление. Но в то же время я бы хотел, чтобы Россия уделяла больше внимания европейскому вектору, нежели азиатскому, потому что считаю Россию в большей степени европейской страной. Владивосток находится в одном из самых динамичных регионов, но, находясь там, вы этого не понимаете, а находясь в Москве или Петербурге, вы понимаете, что находитесь в динамичном регионе, в европейском — это самое простое доказательство моего тезиса.
— Вы отвечаете в правительстве за международную торговлю. Что могут сделать государства для ее развития в период рецессии?
— Ну если бы у меня был ответ, я был бы очень успешным бизнесменом. Я думаю, что главное лекарство — свободная торговля, надо избегать любых протекционистских мер, они замедляют торговлю. И хорошей новостью для мировой торговли будет вступление России в ВТО, когда оно наконец материализуется. ЕС должен сфокусироваться на внутреннем рынке и мерах, которые не будут защищать потребителей от России, Китая или США. Свободная торговля выведет нас из рецессии.
— Ваше второе направление — Европа. Правительство Финляндии подсчитало, во сколько обойдется финскому налогоплательщику спасение Греции?
— Думаю, этого никто не знает, потому что не понятно, сколько активов мы в итоге сможем вернуть, но абсолютно понятно, что, если мы дадим Греции рухнуть, цена для финских налогоплательщиков будет еще выше. Так что Греции стоит помочь, и я думаю, что частный сектор не должен нести основной груз ответственности, банки должны взять часть ответственности на себя, потому что они внесли определенный вклад в этот кризис.
— Кризис в еврозоне породил новую волну критики идеи Европейского союза. Какова ваша позиция?
— Скептики всегда будут говорить, что объединение было ошибкой. Сейчас в Европе борьба идет не между левыми и правыми, а между глобалистами и сторонниками локального подхода, т. е. противниками иммиграции, евро. Многие думают, что лучше всего мир управлялся раньше, но мы живем в мировой деревне, и сейчас у Европы есть выбор — развалиться или усилить интеграцию. Моя позиция: мы должны усиливать интеграцию, т. е. создавать еще более жесткие правила, чтобы подобный кризис больше не повторился. ЕС обычно делает шаги вперед после больших кризисов, думаю, что так будет и в этот раз.
— Ряд европейских политиков, в частности министр экономики ФРГ Вольфганг Шойбле, предлагают изменить Лиссабонский договор, чтобы усилить ЕС и избежать повторения подобных кризисов. Финляндия согласится на изменения Лиссабонского договора?
— Внесение изменений в договор — довольно сложная процедура, их придется проводить на уровне референдумов, так что это будет волнительное время для европейских институтов. Мы в Финляндии считаем, что существующие в ЕС проблемы можно решать четырьмя способами: первый — председатель Еврогруппы становится председателем общего экономического правительства, и тогда ничего менять не придется; второй — усиление экономических мер, тоже без изменения договора; третий — все-таки изменение договора; четвертый — страны еврозоны самостоятельно договариваются и решают все проблемы. Финский премьер говорит, что 99% всех проблем можно решить без изменения Лиссабонского договора, так что в целом мы не активные сторонники изменения договора, но мы и не противники, мы готовы изучить этот вопрос.
Еще больше интересного в нашем канале Яндекс.Дзен. Подпишитесь!
