Хельге Лунд — почти полная противоположность классическому нефтянику. На фоне спекулянтов с сигарами во рту и рабочих с буровых платформ президент норвежской государственной компании Statoil выглядит как типичный консультант по менеджменту. Что, впрочем, неудивительно, учитывая его опыт работы в McKinsey. Выделяется он и несколько философичным взглядом на отрасль. Лунд утверждает, что по утрам встает с постели, думая не о курсе акций Statoil, а о том, как бы «внести вклад [в жизнь общества] в целом». Энергоносители, говорит он, «играют огромную роль в борьбе с бедностью».
Однако под внешним альтруизмом Лунда таятся горячие амбиции. Возглавив Statoil восемь лет назад, он четко следует курсу сделать из бизнеса, едва известного за пределами Норвегии, настоящую международную компанию. Эта мечта оправдалась в мае нынешнего года, когда Statoil выиграла один из самых вожделенных призов для мировой нефтяной промышленности — входной билет на российскую часть Арктики.
Тогда Statoil и «Роснефть» заключили в Москве знаковую сделку, договорившись о совместном освоении заполярной территории размером с Португалию. Считается, что запасы нефти на этом участке исчисляются миллиардами баррелей. Переговорщики обеих компаний 10 суток провели за круглым столом, утрясая детали соглашения. Но этого никогда бы не удалось без «многих лет, потраченных на выстраивание отношений с Россией», говорит Лунд. За эти годы Statoil сумела убедить Кремль, что Россия и Норвегия могут быть естественными партнерами в освоении шельфа. «Мы же идеальная пара: у Норвегии есть технологии, а у России — ресурсы», — добавляет Лунд.
Сам размер этих договоренностей показывает истинную величину стремлений Statoil. Компания с рыночной капитализацией под $80 млрд стала мировым лидером по глубоководной добыче нефти в Мировом океане и на далеких заброшенных просторах Арктики.
Стремительную международную экспансию Statoil в последние годы многие ставят в заслугу именно Лунду. «Statoil была спящей великаншей, когда пришел Хельге, — говорит бывший менеджер норвежской госкомпании. — И он разбудил ее».
Без охоты на лис
Лунд родился в 1962 г. в пригороде Осло. Его отец был психиатром, мать — домохозяйкой. В семье было пятеро детей, и, как говорит сейчас президент Statoil, мать привила всем им огромное трудолюбие. Каждое субботнее утро она писала список из 20 домашних дел и распределяла их между детьми. Тому, кто спал дольше всех, обычно доставалось худшее задание — как правило, чистка туалета. Но Хельге в основном занимался кулинарией. «Я пек самый вкусный хлеб в нашей семье», — рассказывает он.
Лунд всю жизнь увлеченно играет в футбол и с девяти лет страстно болеет за «Арсенал», ведь, по его словам, именно сезон 1971 г. стал «фантастическим» для этой команды. Вообще, Лунд ведет себя сдержанно и любезно и предпочитает «охоте на лис в компании банкиров» пробежки в лесах вокруг Осло или чтение книг по международной политике. Спорт для него — не только развлечение, но и в каком-то смысле мировоззрение: «Лучшие атлеты — те, которые наиболее любопытны, те, которые сильнее всех хотят учиться у других». Так же и в бизнесе: «Самое главное — это избегать самодовольства, всегда оставаться любопытным».
Управлению бизнесом Лунд выучился в Норвежской школе экономики и делового администрирования в Бергене — ее он окончил со степенью магистра в 1987 г. В 1988-1990 гг. он был политконсультантом в парламентской фракции консервативной партии Норвегии. Потом провел год во французской бизнес-школе INSEAD и, получив там MBA, до 1993 г. работал в McKinsey.
Затем Лунд пять лет занимал различные менеджерские позиции в Hafslund Nykomed / Nykomed Pharma — фармацевтической и энергетической компании, которая позже вошла в состав GE Health. С 1999 по 2002 г. он был исполнительным вице-президентом промышленно-cудоходной компании Aker RGI. Затем она слилась с Kvaerner, известной своими инжиниринговыми проектами для нефтегазовой отрасли (в слиянии были задействованы и нефтегазовые активы Aker). Лунд занимался этой сделкой, а когда она завершилась, стал президентом и генеральным директором AkerKvaerner. В 2004 г. он возглавил государственную Statoil.
Фирменная открытость
В то время в госкомпании царила суматоха. Предшественник Лунда был вынужден подать в отставку, после того как выяснилось, что менеджеры Statoil платили взятки в Иране для защиты выгодных норвежцам контрактов на добычу нефти. Как говорит Лунд, «вот признак того, как неопытна была компания в плане международной работы». Но в компании с топ-менеджерами и прежде случались неприятные истории. С конца 1980-х еще два гендиректора Statoil попали в опалу за огромные перерасходы бюджета на престижные проекты.
Похоже, Лунд очистил компанию от всего этого. Согласно введенной им системе «оценки по результатам» менеджеры Statoil отчитываются не только о сгенерированной компанией прибыли и объемах производства, но и о том, насколько прозрачно, смело и открыто действовали сотрудники.
Этот сдвиг, по словам Лунда, был совершенно необходим с учетом того, что нефтяные компании сейчас должны работать по более высоким стандартам.
«Нефтяники работают с ресурсами, принадлежащими всему народу, поэтому фундаментально важно, чтобы в странах, где ведется добыча, было доверие к ним, — рассуждает Лунд. — Потребность в прозрачности, открытости и честности сейчас только возрастает».
Пожалуй, в Норвегии, где Statoil можно сравнить с золотой рыбкой в аквариуме, это очевиднее всего. «Мы находимся под очень пристальным наблюдением — со стороны прессы, общества и негосударственных организаций, — признает Лунд. — Норвежцы считают, что это им принадлежит Statoil (государство контролирует 65% акций компании. — «Ведомости»).
Такое коллективное чувство собственности приводит к тому, что Statoil часто подвергается атакам у себя дома. Экологи, к примеру, опечалены инвестициями норвежской госкомпании в нефтеносные пески Канады — этот вид добычи считается более грязным для окружающей среды и более рискованным с точки зрения глобального потепления, чем традиционная нефтедобыча. Их также тревожит интерес Statoil к добыче сланцевого газа в США — метод гидроразрыва пласта, который для этого применяется, требует большого количества воды и химикатов. Лунд стремится обезоружить злопыхателей своей фирменной открытостью. Например, компания раскрывает состав этих химикатов.
Ручку «Роснефти» украсть не удалось
Инвесторы в основном поддерживают стратегию Statoil. В то время как большинство нефтяных компаний бьется за повышение производительности и рост резервов, норвежская госкомпания в мае объявила о росте производства на 11% и рекордно высоком размере квартальной прибыли.
Поскольку Лунд — один из самых известных бизнесменов в Норвегии и руководит крупнейшей компанией страны, то и дело возникают слухи, что он оставит нефтяные месторождения ради политики. Прежде он работал советником бывшего премьер-министра Каре Виллоха, и, по данным одного из бывших коллег по той работе, у Лунда есть некоторые политические стремления.
Хотя не всегда и не все идет так, как он хочет. Лунд признается, что в Москве хотел стащить ручку, которой подписывал соглашение с «Роснефтью», — хотелось сделать подарок директору по разведке Тиму Додсону, который круглыми сутками работал над завершением этой сделки. Это, однако, оказалось труднее, чем ожидал президент Statoil. «Ручка и ее держатель оказались столь роскошными, что, по сути, представляли собой часть меблировки», — смеется он.
